В большом душном и темном зале, окна которого были закрыты ставнями, на полу под ногами шуршал высохший камыш. Посреди зала на здоровенном неудобном кресле восседала похожая на орлицу носатая старуха в черной кружевной мантилье поверх шелкового головного платка и в черном до пола шерстяном платье. Из-под подола торчали узкие носы старомодных башмаков.

Перед ней на крошечных табуретах сидело двое детей – отрок лет двенадцати и девочка лет девяти, с распущенными по плечам светлыми волосами. При виде незнакомца они вскочили, причем мальчик обнажил меч.

Рудольфио широко улыбнулся юному защитнику, эффектным жестом выхватив из-за пазухи зеленую парчу, и взмахнув ею в воздухе, точно тореадор плащом, накинул трофей на плечи девочке. Та ойкнула, мальчик что-то шепнул бабушке, и старуха, опираясь на руку внука, медленно поднялась навстречу гостю:

– Лучиано! Мы уже думали, что ты не придешь!

Опомнившаяся девочка, криво поклонившись новоявленному «родственнику», метнулась в сторону бабушки, и та дрожащими руками ощупала ткань, всего несколько часов назад покрывавшую Деву Марию.

– Парча. Никакого сомнения, парча.

– Зеленая парча, бабушка, – помогла ей внучка.

– Та самая. Мой покойный муж привез эту парчу из земли неверных. Половину рулона мы подарили на свадьбу моей сестре и еще половину преподнесли по куску в три разных храма. Храм Андрея Первозванного и храм при монастыре капуцинок – эти в нашем городе. А так же в Неаполе… Удачно, что Жанна сохранила этот кусок. Его невозможно спутать ни с чем иным… Подойди ко мне, племянник, дай мне обнять тебя напоследок.

Рудольфио приблизился к старухе, склонившись к самой ее груди, но та и не подумала его обнять, как бы это сделала любая другая. Вместо этого сеньора осторожно коснулась чувствительными пальцами лица гостя и быстро ощупала его, точно лепила посмертную маску.

– Да, мои пальцы никогда не обманывали меня. Ты сын моей сестры Катарины. Ты пошел в нашу породу, в этом нет никакого сомнения. Лучиано, ты спасешь детей?

Он поспешно кивнул, поцеловав руку, нежелающую отпускать его, а затем, сообразив, что старуха просто не может видеть его, уточнил:

– Я бы хотел, чтобы детей собрали немедленно. Через пару часов, когда начнет темнеть, мы выйдем из дома и постараемся покинуть город незамеченными.

– Будет так, как ты скажешь, – старуха понимающе кивнула. – В отличие от глупого кровника сын моей сестры понимает, что значит королевская кровь. Слуги приготовят вам с собой еду и теплые плащи.

– Зачем нам теплые плащи, бабушка? Ведь лето, – не поняла девочка.

– Возможно, несколько ночей, сеньорита, нам безопаснее будет спать на земле, – уточнил фальшивый Лучиано. – Себастьяно Малабранка узнает, что я забрал вас из Амальфи и будет искать на постоялых дворах.

– Твоя правда. – Сеньора фон Уршперг одобрительно кивнула.

– Отец учил меня владеть мечом! – вспыхнул мальчик.

– Уверен, это знание пригодится нам во время путешествия, – улыбнулся Рудольфио. – Во всяком случае, я учту, что от тебя может быть польза.

– Лучиано! Все, что требуется сделать, это отвести детей в спокойное место. Лучше всего в Россано, где живут родственники их матери. Там позаботятся о них. Если не получится, делай так, как сочтешь нужным. Пусть возьмут другие имена, попросите защиты в каком-нибудь монастыре. Они могут работать переписчиками священных книг. Мой сын, царствие ему небесное, успел научить их не просто грамоте: под диктовку Константин и Анна способны писать так быстро, что говорящему обычно не приходится повторять.

– Я все понял. Мы теряем время. Пусть слуги соберут детей в дорогу.