Стеннерд взял предложенный примирительный дар.

– Я не в обиде. Простите, что подвел.

– Ладно, забудь, старина, – сердечно проговорил Хейн. – Я оставлю тебя, не против? Нам с мистером Брэддоном нужно обсудить одно дело. Полагаю, ты найдешь для себя развлечение наверху. Только больше не играй, хорошо?

– Не имею ни малейшего желания, – откликнулся Стеннерд. – Но, мистер Хейн…

Тот остановился.

– Да, дружище?

– Могу я получить тот чек?..

– Я позабочусь, чтобы ты получил его до ухода.

– Так великодушно с вашей стороны, мистер Хейн, – извиняющимся тоном пробормотал Стеннерд. – Речь шла о трех тысячах фунтов…

– Я помню, – коротко бросил Хейн.

Он зашагал прочь, ругательствами разгоняя официантов с пути. Стеннерд задумчиво глядел вслед. До сих пор все шло хорошо, даже слишком, но долго ли это продлится?

Джерри наблюдал, как зал постепенно наполняется ранними танцующими парочками, когда перед ним появился официант, у которого чуть не половина лица была залеплена пластырем. В руке он держал конверт. Стеннерд вскрыл его, взглянул на чек, нацарапал свою подпись на приложенной долговой расписке и отослал обратно Хейну с тем же официантом.

Хотя перед ужином молодой человек прикончил несколько коктейлей, за едой не отказывал себе в вине, а после отдал должное ликерам, в дальнейшем он проявил поразительную воздержанность. Стеннерд сидел с нетронутым бренди с содовой, когда оркестр забился в первых приступах синкопы, и около часа с отвращением наблюдал за кружащимися парами. Потом наконец осушил бокал, поднялся и прошел к лестнице.

Хейн и Брэддон все еще сидели в кабинете, погруженные в серьезный разговор. Стеннерд стукнул в стеклянное окошко, и босс, подняв взгляд, кивнул. Потайная дверь отворилась перед молодым человеком и тут же закрылась за ним. Он побродил по игорным комнатам, поздоровался с несколькими знакомыми и некоторое время без энтузиазма понаблюдал за игрой. Ушел из клуба рано, при первом же удобном моменте.

На следующее утро Стеннерд взял напрокат машину и молнией вылетел из Лондона. На ньюмаркетской дороге, возле условленного мильного столба уже ждал Святой.

– За мной был «хвост», – радостно поведал тот. – Я незаметно сошел со своего автобуса, а он ехал следом на такси. Интересно, сдался уже или все еще надеется на что-то, накручивая счетчик где-то в эдмонтонской глуши?

Он угостил Стеннерда сигаретой и взял протянутый взамен чек.

– Тысяча фунтов, как и обещал.

Святой аккуратно убрал чек в бумажник.

– Сам не знаю, зачем отдаю его вам, – вздохнул Стеннерд.

– Это первый шаг на пути к мудрости, – провозгласил Святой. – Оставшихся двух хватит, чтобы оплатить твои долги и дать возможность начать все сначала. А твои расписки я верну тебе в течение одного-двух дней. Тысяча фунтов – не такая уж большая плата за это.

– Если не принимать в расчет того, что я мог бы оставить деньги себе и продолжать работать на Хейна.

– Ты исправился, – мягко заметил Святой. – И, уверен, увиденное вчера вечером поможет тебе не сойти с прямого, хоть и трудного пути. Если бы ты остался у Хейна, тебе пришлось бы иметь дело со мной.

– Что вы станете делать с деньгами? – спросил Стеннерд. – Я думал, вы против жульничества.

– Так и есть, – добродетельно кивнул Святой. – Они пойдут на благотворительность. За исключением моей десятипроцентной комиссии за хлопоты. Я свяжусь с тобой, когда ты мне снова понадобишься. Оревуар, как говорят французы. Или аста ла виста, по-испански. Или, если предпочитаешь немецкий, ауфидерзейн!

Примерно через неделю после бурного появления Святого в клубе Гвен Чендлер случайно столкнулась с мистером Эдгаром Хейном на Риджент-стрит. Для него, однако, встреча вовсе не была нечаянной – он приложил немало усилий, чтобы она состоялась.