– Да, это правда, – подтвердил Луис мрачным голосом. – Есть надежда на партию ПДР, правящую в Мексике с 1997 года, но если ИРП вернется, может возродиться «идеальная диктатура».

Салати кивнул.

– Это то, что перуанский писатель Варгас Льоса назвал мексиканским однопартийным правлением. Как будто некогда жестоко подавляемая Испанией и, к несчастью, католической церковью в стране сохранилась та же психология. Даже во времена процветания правительство Мексики держит сапог на шее народа.

Луис страстно заговорил о девальвациях песо в 1982 и 1995 годах, которые обанкротили Мексику и уничтожили слабый средний класс.

Салати внимательно слушал, красивые собаки ели кусочки с его руки.

– И все же, несмотря на все это, – сказал Салати, – мексиканцы любят свою страну. Большинство не говорит о недостатках, как вы, Луис. Это их мать, и хотя она искалечена, но прекрасна. Иммигранты мечтают вернуться, и это не удивительно. Я видел экзотическую красоту Мексики, как и ее ужасы. Они существуют вместе, в истинном, непостижимом единстве.

Луис откинулся на спинку кресла, словно не знал, как понимать замечание Салати. Очевидно, оно не соответствовало идее реконкисты.

Салати сказал:

– Прошу прощения. Я должен позвонить на ваше западное побережье. Это займет некоторое время.

Когда они остались одни на террасе, Луис широко улыбнулся Корал.

– Ты знаешь о Мексике больше, чем я думал.

Она почувствовала открывшуюся возможность.

– Где твоя семья, Луис?

Он ненадолго задумался, потом встал и отодвинул ее стул.

– Наверное, если ты будешь знать, это поможет тебе в работе. Пойдем со мной.

Конец ознакомительного фрагмента.