Павлочка – наша младшенькая. Так просит называть ее батюшка. Он не любит слова «последняя». На Пасху ей исполнилось уже пять лет. Вот на эту Пасху она и преподала мне большой урок.

К двенадцати ночи я с малышами, нарядными, возбужденными, подхожу к собору. Лера, Ксения и Лида уже поют на клиросе, Родион пономарит (алтарничает) в алтаре, так что на руках у меня всего трое.

Ровно в полночь начинается торжественный крестный ход. Народу – не сосчитать: в соборе около двух тысяч и перед ним на площади – столько же непоместившихся. Мы с девочками стараемся идти в самом начале крестного хода – здесь еще всё организованно и чинно. Но нас оттесняют всё дальше и дальше, где толпятся горожане, пришедшие посмотреть и как-то поучаствовать в великом торжестве Церкви. Храм стоит на берегу Енисея, здесь всегда дуют сильные ветры. Поэтому мы решили наши свечки не зажигать, всё равно задует. Но Павлочка настояла, чтобы у нее свечку зажгли, и идет, тщательно оберегая свой огонек. А я оберегаю своих девочек, чтобы их не толкнули и не уронили в толпе. Давка страшная. Вокруг люди, люди, и я почти не вижу между ними внизу мою маленькую дочку. Вижу только ее огонек.

Наконец протискиваемся в собор, добираемся до солеи, и я усаживаю на нее девчоночек, так как «стоячих» мест в толпе уже нет. Проходит час и два чудесной пасхальной службы, и я замечаю, что все три девчушки заснули. Что с ними делать? Растолкала их и повела домой, немного поспать до причастия. В храме стало чуть просторнее, потому что многие не выдержали долгого ночного стояния и вышли подышать свежим ночным воздухом.

Мы спускаемся по ступенькам храма, проталкиваясь через хохочущих, курящих, обнимающихся, просто выпивших людей. После храма – чистого, сверкающего и поющего – всё тут возмущает. Кажется, что мы провалились на какое-то грязное дно. Я стараюсь поскорее пройти, вслух сама с собой разговаривая:

– Ну зачем эти люди пришли в храм? Что тут делают? Кому они здесь нужны? – задаю я риторические вопросы.

Вдруг мою руку дергает Павла:

– Нужны!

– Да зачем же?

– А чтобы мне свечку не задуло!

И я вспомнила маленький огонек единственной среди нас Павлочкиной свечи, со всех сторон окруженный людьми, людьми, людьми…

Взрослые относятся к детям как к глупым несмышленышам. Даже интонации наши при разговоре с ними становятся учительски-снисходительными. Конечно, они – маленькие, беззащитные, требующие постоянного нашего внимания и заботы. Но это – в материальном мире. А вот в духовном – надо еще подумать, чему мы их можем научить.

«Если не будете как дети, не войдете в Царство Небесное», – сказал Христос (Мф. 18, 3). Почаще бы нам вспоминать эти слова, прилагая к себе, размышляя, чему мы можем поучиться у детей. Жизнь с детьми – постоянная учеба, вечное назидание. Многие ли из нас умеют молиться? А вот дети рождаются с этим даром. Как они разговаривают с Богом! Как Он близок им! Как просто и бесхитростно поверяют они Ему свои беды и проблемы, и как быстро Бог отвечает им!

Каждый вечер перед сном мы молимся вместе со средними и младшими детьми. Старшие постепенно отходят от «детских» молитв и молятся сами, наедине. Малыши, подрастая, постепенно подключаются к семейной молитве, и вот уже вместо их «Гоподи, милуй» раздаются первые слова к Богу, осознанные и трогательные.

У нас есть небольшое молитвенное правило (большое, взрослое, по-моему, детям «неудобоваримо»). А потом я спрашиваю: «Кто хочет еще помолиться?» Почти всегда все хотят что-то сказать Богу своими словами. И вот потекла к Нему чистая речка детских молитв.