Замечательным свидетельством о жизни русских в Иерусалиме во время войны являются воспоминания Веры (Беляевой), инокини русского монастыря на Елеоне[3]. Ее записи не охватывают всех аспектов жизни русской общины на Святой Земле в то время, но все же дают объемную и живую картину происходивших событий. Эти воспоминания хранились в архиве русского Елеонского монастыря и были опубликованы в журнале «Православная жизнь» в 2006 г.
«Закрыли Дарданеллы на море, дорогу и пропуска запретили. Пароходное движение остановилось, – так пишет с. Вера о начале войны. – Не стало приезжающих в Иерусалим паломников, кем мы жили и существовали. Закрыли турки и русскую почту. По турецкой почте хотя мы письма и отправляли, но ответов уже не получали, а потом и на турецкой почте не стали принимать наших писем» (№ 7, с. 3).
Русские участки и здания, раньше служившие для приема паломников, были взяты турками под постой войск. «В Иерихоне, в русском саду, водворились турки, завладели помещением и садом. Сестер оттуда отправили со сторожем на Елеон, а сами расположились там жить. Деревья в саду ломали, улья со пчелами сожгли, фрукты обрывали для продажи, повредили все и попортили в саду. Взяли турки все миссийские места, которые имеются в окрестностях: в Иерихоне, в Бет-Захарии, что на дороге к Дубу и у Дуба, взяли русский сад в Яффе и помещения, наконец берут и всю русскую Палестину со всеми ее подворьями и корпусами, и выставили свои флаги… Вот берут и миссию, пришли наверх в помещение отца архимандрита, и стали офицеры там жить с солдатами и выкинули свои флаги» (№ 7, с. 6).
По закону военного времени все русское мужское население Палестины могло быть интернировано в качестве военнообязанных граждан враждебного государства. Служащие русских дипломатических миссий и сотрудники ИППО должны были покинуть Ближний Восток в самом начале войны. Многих из духовенства РДМ отправили в Дамаск и оттуда в ссылку в Урфу. После войны ссыльные смогли через Балканы вернуться в Россию. Часть русского духовенства, начальство РДМ и старших монахинь турки отправили в ходе войны в Александрию, на территорию союзного Британии Египта. При этом постоянно ходили слухи о возможной высылке всех сестер. В самом конце 1914 г. был выслан начальник РДМ архим. Леонид (Сенцов). Так описывает его отъезд с. Вера (Беляева): «Ему подали фургон, он вышел из Миссии, помолился на все четыре стороны и оградил знамением креста весь провожающий его и плачущий русский народ, собравшийся к Миссии для проводов дорогого пастыря, все неутешно плакали и кричали. Сел он с итальянским консулом в фургон и, обращаясь к Елеонским монахиням, сказал: “Миссия кончена, осталось одно пустое здание, и то отнято, но у меня забота о двух осиротевших обителях в эту тяжкую годину, это Елеон и Горняя, да поможет вам Господь, и Небесная Царица да подкрепит и утешит вас, сестер, во дни тяжких испытаний, посылаю им заочно благословение и прошу о мне, пленнике, молитв”» (№ 7, с. 13–14).
Архим. Леонид был отправлен в Александрию, откуда в 1917 г. прибыл в Россию для участия во Всероссийском поместном Соборе. На Соборе обсуждались многие вопросы миссионерского характера, и проблемы, связанные с деятельностью Русской миссии в Иерусалиме. Осенью 1918 г. архим. Леонид заболел и 10 ноября скончался, так и не вернувшись на Святую Землю.
В Александрию о. Леонида провожала целая толпа русских людей: монахини, работники русских учреждений, а также задержавшиеся на Святой Земле паломники, в основном женщины, приехавшие летом 1914 г. и оставшиеся на Св. Земле навсегда. Эти несколько сот человек с нетерпением ожидали окончания войны. Однако англичане взяли Иерусалим в декабре 1917 г., когда о возвращении в Россию речи уже не шло, так как там начиналась послереволюционная анархия. Со временем кто-то из паломников уехал на Запад, но в основном эти люди жили при русских учреждениях до середины XX века, до конца своих дней. Кто-то остался в монастырях. Многие вышли замуж или женились, в первую очередь на местных православных арабах. Словом, вышло так, что паломничество 1914 г. растянулось для его участников на десятилетия.