Ярослав примиренчески говорит Федору: «Хорошо, сын. Я пойду тебе навстречу и отменю свадьбу. Жди меня здесь с ответом невесты. Я придумал, что ей сказать».
Но Ярослав идет не в храм, а в свои покои и возвращается с двумя кубками.
«Я все уладил, сынок. Выпьем за благополучный исход».
«Но что ты сказал невесте?» – жалея Феодулию, спрашивает Федор.
«Она – умная девушка. Немного огорчилась, но простила тебя. А теперь выпьем, к твоей радости. Отдам тебя за дочь Хоромского».
Федор с удовольствием осушает кубок и замертво падает.
Ярослав надежно прячет кубок в своих покоях, а затем посылает ближнего холопа в покои сына: «Глянь, собрался ли, наконец, к венцу Федор. Уж до чего нерасторопный!».
Холоп вскоре возвращается: «Твой сын мертв, князь!»
Ярослав Всеволодович делает испуганное лицо и бежит в комнату Федора…
– У тебя богатое воображение, Мария Михайловна, но оно настолько убедительно, что начинаешь верить в твое предположение. Теперь мне легче понимать, как ты писала свое «Слово»… Но есть и другая загадка. Что стало с дочерью Хоромского?
– Мне известно, Александр, лишь то, что известно и тебе. В день смерти Федора Арина Хоромская бесследно исчезла. Можно выдвинуть несколько домыслов, правда, один из них вполне вероятен. Арина, догадавшись, что у нее будет ребенок, решила покинуть отчий дом. Если у нее где-то родилась дочь, то ей сейчас уже шестнадцать лет. А может, и отыщется когда-нибудь твоя племянница, Александр.
– А лучше бы племянник, – грустно улыбнулся Невский и добавил: – Но мне почему-то кажется, что Арина покончила с собой. Уж слишком трудно вынести бесчестье на Руси, уж слишком крепки наши древние устои.
Перед самым отъездом Александр Ярославич вспомнил про Спасо-Песковский Княгинин монастырь.
– Ведутся ли работы твоей западной крепости?
– С трудом, Александр. Десятый год монастырь поднимаем. Хочешь глянуть?
– Непременно, Мария Михайловна.
Перед обителью, коя возводилась в двух верстах от Ростова, Александр Ярославич снял шапку и широко перекрестился на купола храма, что стоял вблизи строящегося монастыря.
– То храм Архангела Михаила, – пояснила княгиня. – Священное для ростовцев место. Поставлен храм епископом Леонтием в одиннадцатом веке. Не случайно обок и монастырь поднимается.
– Доброе место выбрала, Мария Михайловна. На мысу озера. Вижу, годика через два готов будет твой мужской монастырь. Для любого ворога – крепкий орешек… Ну а что касается твоей просьбы, я не забуду. Может, и впрямь такое случится, что Ростов Великий станет центром подготовки восстаний против лютого ордынца. Да хранит тебя Бог, Мария!
Глава 11. Лазутка Скитник
Молодому князю Борису Васильковичу крепко запали в душу слова Александра Невского, своего двоюродного дяди. Оружейных мастеров – в леса! Хитро придумано. Оружье до зарезу нужно. С дубиной на татарина не пойдешь…
Но с чего начать и с кем повести нелегкий разговор? Не каждый кузнец снимется с насиженного места.
Пригласил к себе ближнего боярина и воеводу Неждана Ивановича Корзуна. Тот был мрачен и неразговорчив, куда девалась его прежняя общительность и веселость. Три недели назад боярин схоронил жену Любаву Светозаровну, кою (все ведали) бесконечно любил.
Любава крепко застудилась, когда уезжала вкупе с другими семьями от татар в Белоозеро. Кажись, поправилась, но с тех пор стала покашливать, а последние годы все чаще и чаще стала жаловаться на боли в правой стороне груди. Да так и слегла. Неждан Иванович тяжело переживал; когда шел за гробом, не скрывал неутешных слез.
Потрясена была смертью и княгиня Мария: скончалась ее любимица, ближняя боярыня. Чуть ли не каждый день она посещала Неждана и как могла его утешала. А Корзун был беспредельно подавлен: трудно, чрезвычайно трудно свыкнуться, когда из жизни уходит самый любимый человек.