А еще на мне квартплата за съемную двушку с коммуналкой, кредитка, больная мама 65 лет, дочка-подросток 11 лет и сиамская кошка. Ах да… я сейчас 48 размера в одежде, с прической длинное каре, которую каждое утро выпрямляю утюжком и с кучей самых замечательных подруг и одного друга детства.

Я сначала расстроилась от мыслей о том, что я не молодая конфетка, которая может понравится такому мужчине, образ которого я только что лицезрела перед собой. А потом мне стало так тепло на душе, что у меня есть самая замечательная мама, самая любимая дочь, самые лучшие друзья на свете. И я наконец-то начинаю выбираться из той долговой ямы, в которую загнали меня удары судьбы. Почему-то мне часто встречались такие люди, которые делали мне больно и забирали у меня часть души. Будто я нагрешила где-то в прошлой жизни очень сильно и карма преподавала мне жестокие уроки в новой. Но и хороших людей всегда было много возле меня. Они все очень дорожили моей дружбой и ценили меня именно такой, какой я была на самом деле. И я снова заулыбалась, проходя в этот момент по пешеходному переходу к автобусной остановке. И тут…

Громкий сигнал автомобиля, который остановился на красный свет, пропуская пешеходов, в первом ряду, сильно напугал меня. Я подпрыгнула и автоматически приложила руку к груди. Я мельком повернула голову налево и поняла, что мне сигналил тот самый мужчина-мечта. Ну и я поперлась по пешеходному, как по подиуму, одарив его своим взглядом, приспустив очки на нос. Он в ответ только громко рассмеялся. Я перешла дорогу, а тут уже и мой автобус. Я бегом запрыгнула в него и уехала домой к дочке. Куда поехал этот наглый тип я уже не видела.

– Я не принимаю отрицательного ответа! Мы с Саидом не принимаем, поняла?

– А куда я Машу? Точнее как я ее одну оставлю? Она, конечно, уже не маленький ребенок. Но ей только 11. А мы, 100%, будем в вашем караоке до утра. Саид любит петь для своей Натальи песни о любви.

– Либо ее к нам с ночевкой, либо Иринку к вам. Всё! Мы сказали иди собирайся! Мы за тобой к 20:00 заедем и Иринку привезем. Машину возле вас оставим, а сами на такси все рванем в Чикаго.

Наташа даже возразить мне не дала. Положила трубку, а я стояла и смотрела в окно на кухне. Возле нашего подъезда росло дерево, ветви которого немного его закрывали. «Еще зеленые», – подумала я, глядя на листья.

Я пошла разговаривать с дочерью. Надо же еще у нее отпроситься. Раньше у бабушки на дискотеку отпрашивалась, теперь в караоке у дочери. Дочь поворчала, без этого это была бы не моя дочь. А потом спросила, что они будут есть. Первое, что мне пришло в голову, так это Роллтон. Потому что я не разрешала ей им питаться.

– Огонь! Иди в свое караоке!

И почему с бабушкой в детстве так быстро не прокатывало? Весь огород прополоть, полы перемыть, воды с сельской колонки принести на баню. А тут Роллтон…

К восьми вечера я сделала себе «боевой раскрас», а именно нанесла тон на лицо, немного румян, тени-смоки, тушь на ресницы. И помаду цвета нюд. Выпрямила свои непослушные волосы утюжком, надела черные джегинсы, кофточку оверсайз, похожую на мятую газету и кроссы. Я же не красоваться туда шла. Хотя раскрас сделала именно боевым. Так я называла свой макияж, когда добавляла в него тени для век. Обычно я пользовалась только тушью для ресниц и помадой для губ.

Звонок в домофон отвлек меня от самолюбования в зеркале. Это приехали Наташа и Ирина, которая была рада возможности ночевки у нас, как и Ульяна. Наташа принесла роллы.

– Вот это поворот! Вместо Роллтона роллы. Отличная рокеровочка!

Ульяна, явно, была рада такому повороту событий. Мы дали девочкам кучу наказаний и нас вытолкали за дверь. Саид ждал нас возле подъезда уже в такси.