Если же очевидно, что человек – не психотик, то ему нужно дать подтверждение того, что он просто пережил субъективный нуминозный опыт. Иногда нуминозное переживание может вызвать страх сумасшествия, и тогда терапевт должен уверить человека, что подобные переживания случаются у многих людей и в них нет ничего ненормального. Человек часто задает такие вопросы: это какие-то игры моего разума? Это правда произошло? Это было реально? Я потерял контроль над собой? Нужны объяснения и поддержка, и в такой ситуации подход терапевта будет зависеть от его собственных убеждений и принципов. Человек сразу же заметит скепсис и недоверие со стороны терапевта. Самое лучшее, что может сделать терапевт, не верящий в реальность переживаний нуминозного, – это с уважением отнестись к переживаниям другого, работая с ними как, например, со сновидениями и всем тем, что имеет символическую, субъективную важность для индивида. В таких ситуациях, из-за незнания и предрассудков терапевта, здоровый человек, переживший важный нуминозный опыт, может посчитать себя психически нездоровым.

Очень важно спросить человека, какие ассоциации вызывает у него пережитый опыт, так как смысл часто всплывает во время обсуждения. Таким образом, опыт, казавшийся устрашающим, вводится в широкий контекст и начинает восприниматься как нормальный. Обычно требуется время на то, чтобы рассмотреть переживания в контексте жизни конкретного человека, но всегда отыщется событие или комплекс, с которым нуминозное переживание непосредственно связано, так как оно в той или иной степени трансформирует его (Corbett, 1996; Hastings, 1983). Опасность того, что пережитый нуминозный опыт повысит чувство собственной значительности, невелика, так как с точки зрения эмоций почти все подобные переживания сопровождаются скорее благоговейным трепетом и смирением.

Реакция человека на аномальные и нуминозные переживания во многом зависит от культурного фона и личных убеждений. Тарг, Шильц и Ирвин (Targ, Schiltz, Irwin, 2000) описывают случай глубоко религиозной мексиканки, которая во сне увидела, как автобус сбивает ее мужа. Вскоре после этого вещего сна ее муж погиб именно таким образом. Она была охвачена горем и чувством вины, так как думала, что ее «дурные мысли» стали причиной трагедии. Такая личная интерпретация события во многом основана на культуре и личной психодинамике. Однако вещие сны такого типа давно известны и должны истолковываться как синхронистические события. Было необходимо уверить женщину, что подобные сны не имеют причинно-следственных связей с событиями; сон не спровоцировал, а предсказал смерть.

Грофы (Grof, Grof, 1989) провели полезное различие между духовным выходом и духовным происшествием. Оба феномена являются результатом выплеска трансперсональных уровней сознания в эмпирическое бытие личности, однако духовный выход является управляемой формой нуминозного переживания, открывающей духовный потенциал без отрицательных воздействий на функционирование индивида в чувственно воспринимаемой реальности. В качестве типичных примеров духовного выхода можно назвать опыт пребывания вне тела, спонтанный подъем энергии кундалини, околосмертные переживания, внезапные мощные прозрения или секундные переживания связи с вселенной[30]. Подобные переживания способствуют улучшению самочувствия, а в том случае, когда они не вписываются в систему убеждений, индивид быстро их забывает или вытесняет. В случаях, когда человек не уверен, знает ли он сущность переживаемого опыта, терапевт должен помочь ему добиться золотой середины между отрицанием переживания и его переоценкой.