Удовлетворенно кивнув головой, гражданин в черном плаще и широкополой шляпе опять прикрыл глаза очками и, подойдя к столу забрал брошенный лейтенантом "мандат". Потом он окинул взглядом милиционеров, тупо глядящих перед собой в пространство и, усмехнувшись, проговорил:

– Я же предупреждал, что у вас будут неприятности. Ну а теперь вперед, мы и так потеряли здесь много времени.

Последние слова относились к двойникам лейтенанта и сержанта, продолжавшим неподвижно стоять со странными улыбками на лицах.

Через несколько минут из ворот парка " Три П" вышли двое милиционеров, сопровождающих гражданина в черном кожаном плаще и широкополой шляпе.

К этому времени уже почти совсем стемнело, и многие отдыхающие устремились из парка на трамвайную остановку. Некоторые узнавали в конвоируемом "дрессировщика" и удовлетворенно приговаривали: "Ну хоть что-то наша милиция может. А то устроили в общественном месте сафари".

Но если бы кто-нибудь присмотрелся повнимательней к этой троице, он бы с удивлением заметил, что арестованный на самом деле является в ней главным.

Странная компания села в подошедший трамвай и, проехав несколько остановок, покинула вагон. Еще через десять минут, пройдя по пустынной, скупо освещенной редкими фонарями улице, гражданин, обозначенный в "мандате" как Зенон Зуваровский, и его молчаливые спутники в милицейской форме вошли во двор многоэтажного дома. Зуваровский, несмотря на скудное освещение и темные мотоциклетные очки, двигался вперед быстро и уверенно. Но тут произошла одна неожиданная встреча. На асфальтовую мостовую прямо под ноги "дрессировщика" выскочила откуда-то из темноты полосатая кошка, заставив всю троицу резко остановиться. Кошка, подняв хвост трубой, попыталась было потереться о ногу "сержанта Волосепедова", но вдруг передумала и, издав какой-то утробный звук, опять метнулась в темноту.

Зенон проводил ее взглядом и, немного помедлив, вошел в один из подъездов дома. Он остановился перед дверью на первом этаже и, когда она открылась, вошел в квартиру. Оба милиционера неотступно следовали за ним. Пройдя довольно длинным коридором, они оказались в просторной комнате, обставленной тяжелой резной мебелью и задрапированной зеленым бархатом.

Зуваровский со вздохом облегчения опустился в глубокое кресло и сбросил шляпу и мотоциклетные очки. Под ними открылась довольно уродливая голова с абсолютно лысым черепом, обтянутым морщинистой кожей зеленовато-землистого цвета, огромный рот Зуваровского был, казалось, растянут в не сходящей с лица улыбке, круглые выпученные глаза были блеклыми и невыразительными.

– Ну что? – произнес он издевательским тоном, обращаясь к своим спутникам, оставшимся стоять посередине комнаты. – Я смотрю, вы собой вполне довольны. Вам, похоже, даже нравится эта форма. Вы хоть понимаете, то это полный провал? Хорошо еще, если тех двух стражей порядка сочтут сумасшедшими… А многочисленные свидетели в парке… И это называется "скрытное проникновение в чужую сферу". Ну кто вам, балбесы, сказал, что домашние животные выглядят так, как вас угораздило это изобразить? А? Я тебя спрашиваю, сорок первый.

Лейтенант милиции похлопал глазами, откашлялся в кулак и начал отвечать:

– Так ведь, гражданин майор… Тьфу, виноват. То есть Учитель, когда была дана установка на домашних животных, мы выбрали котов, как наиболее распространенный вид, и запросили у вычислителей каталог на них. Там я и выбрал этого пятнистого…

– Идиоты! Они, видите ли, выбрали котов?! Ты видел, какой переполох поднялся в парке? Хищники! Звери! А коты, они вон под ногами шныряют. Только что сами видели… Но я, конечно, и сам хорош. – Зуваровский немного сбавил тон, и достал из кармана плаща документ. Он бросил на бумагу короткий взгляд, и она вспыхнула у него в пальцах ярким пламенем. Через секунду от нее остались только хлопья серого пепла.