– Конечно, – отозвался жующий священник. – Спрашивайте, что хотите.

– Простите любопытство, просто интересно, но если не ошибаюсь, у священников подкладка костюма белая, а у вас красная. Почему?

Священник улыбнулся и, проглотив очередную картофелину, ответил:

– Я палач.

Могильщик почувствовал как внутри него что-то оборвалось. Ком застрял в горле, и пальцы намертво впились в край стола.

Юноша посмотрел на мужчину и, видимо, уловив его волнение, спешно взметнул руками.

– Да что вы, боже мой, я здесь не по работе! Точнее по работе, но не по своей специальности, – юноша улыбнулся и развел ладони в стороны. – Если бы я пришел за вами, я бы не стал просить вас об угощении. Это было бы очень некультурно с моей стороны. Будь вы моим клиентом, я бы незамедлительно надел на вас кандалы или пристрелил на месте.

Могильщик постарался улыбнуться, но у него вышло фальшиво и натянуто. Глаза сами собой посмотрели на две огромные кобуры на поясе святого отца.

– И вы… этим? – мужчина указал на ремень с оружием.

– О, нет, – юноша приподнял края пиджака. Рука вытащила револьвер из кобуры и положила на стол. Тяжелая сталь с грохотом ударилась о дерево, да так громко, что могильщик вздрогнул. Испуганный взгляд мужчины невольно лег на огромный револьвер с широкой ручкой из орехового дерева.

– Casull, – священник улыбнулся и откинулся на спинку стула. – Этот для самообороны. Для казни мы по старинке используем гильотину. Лезвие смазывается ядом, чтобы подсудимый не мог регенерировать. Видите ли, многие из них умеют отращивать голову заново. Иногда, конечно, я использую свой «увалень». Он громоздкий, но достаточно мощный, чтобы лишить головы, а этот, – священник положил руку на револьвер, – специально для заданий. Он не сильнее моего «увальня», но хватает, чтобы отбиться от мутантов. Сорок пятый калибр, магнум. Оставляет в теле дырку с кулак.

Могильщик снова сглотнул, глядя на сверкающее оружие святого отца, а потом посмотрел в его не менее блестящие серые глаза, скрытые за маленьким пенсне. На секунду, ему показалось, что взгляд юноши кричал ему: «Я знаю, кто ты».

Мужчина вновь взглянул на револьвер, понимая, что он себя уже накручивает. Однако по спине все равно пробежал холод.

«Такой штукой этот парень мог бы отстрелить мне рак», – с иронией подумал могильщик. Он посмотрел на юношу, и новый вопрос вдруг появился сам собой:

– Вы очень молоды для своего сана. То есть… Простите, я не хотел сказать, что вы не должны были получать это звание, просто вы так молоды, а уже священник… Простите, если я вас оскорбил, – могильщик смущенно отвел взгляд в сторону, а внутри обвинил себя за то, что даже вопрос не смог правильно сформулировать. Хоть священник и мальчишка, он все же палач церкви, и его не стоило злить.

Юноша слегка улыбнулся и снова пригладил мокрые волосы.

– Воспитанник церкви, – святой отец налил еще кипятка в стакан. – С самого детства учиться легче, а у меня, видит Бог, есть дар к… – юноша сделал паузу, словно подбирая более подходящие слова, – к моей работе. Сейчас священников очень мало, особенно тех, кто по-настоящему был бы предан делу, поэтому берут даже настолько юных, как я.

– А буква? Ну, что у вас на лбу? Она что-то значит?

Парень коснулся ее кончиками пальцев.

– Это первая буква имени моего деда. Я совершил кое-что плохое, и он наказал меня этой татуировкой, – парень погладил букву «М» на коже, и могильщик увидел, как полные жизни глаза священника вдруг погасли и со старческим безразличием уставились в одну точку. – Я сбежал от него и долго бродяжничал. Прошел через ад. А потом оказался в церкви. Собственно, здесь я как раз по поручению Ее Святейшества.