, близких и верных слуг Великого Хана, – были расшиты золотом и серебром, а войлок выбеливался до такой степени, что на него было трудно смотреть в солнечную погоду. Да и сами гвардейцы выглядели князьями. Их чистые цветные халаты тоже были расшитые жемчугом, камнями и всякими драгоценностями, пояса сплошь из золотых нитей, а сапоги из верблюжьей кожи, отделанной серебром.

Вот как раз на такого красавца и наткнулся Ван Юань, когда прогуливался между юрт. Тот куда-то спешил и двинул его своим богатырским плечом, не придавая этому существенного значения.

– Постой, так не годится! – вспылил Ван Юань, ухватив наглеца за рукав. – Здесь достаточно места, чтобы разминуться двум всадникам. Чего толкаться?

– Однако… – протянул удивленно багатур, ты уже хорошо говоришь по-кереитски. – Кто твой хозяин?

– Я сам себе хозяин, был им и буду! – вспылил Ван Юань. – И не потерплю неуважительного отношения к себе.

– Да тебя следует проучить, раб! – наседал красавец. – Ты хоть знаешь, что разговариваешь с настоящим борджигином^>16.

Парень развернулся, готов в любой момент схватить Ван Юаня за пояс.

– Догадываюсь… Ты из рода Кият-Борджигинов. Я это вижу по твоим серым глазам, – спокойно ответил Ван Юань. – Но это не дает тебе права оскорблять мой род Ванов.

– Ах, ты еще посмел называть себя князем, чужеземец! Много вас теперь шастает по нашей степи.

Багатур схватил Ван Юаня за пояс и хотел метнуть его через бедро. Но Ван Юань был готов к броску. Он сделал резкий уклон назад и потянул за собой крепкого, плечистого юношу. Тот не ожидал такого подвоха и полетел через голову. В результате Ван Юань совершив кувырок, оказался сверху.

– Годится, годится… – послышалось над головой.

Кто-то хлопнул Ван Юаня по плечу.

На удивление, поверженный багатур не вскипел, не посинел от злости, не полез за оружием. Он встал, отряхнул дорогую одежду и рассмеялся. Рядом стояли другие воины-красавцы. Похоже, это были его товарищи. Они весело подмигивали друг другу.

– А он ничего, – один из них взглядом указал на Ван Юаня. – Такого не застанешь врасплох. – Ты хотел его проверить. Ну как, проверил? Случайно не лазутчик?..

– Да вроде нет, раз так хорошо знает нашу борьбу, – улыбнулся багатур. – Видимо, вырос в степи. Ты верно из рода Ванов?

– Вернее не может быть.

– Он таки кереит, я знаю этот говор, – поддакнул еще один сероглазый борджигин. – Но что ты здесь потерял?

– Я ищу юрту сотника Налгара, сына славного Мэргэна.

– А-а-а, – протянул сероглазый, смерив его с ног до головы. – Так вот же она.

И он указал Ван Юаню на юрту, возле которой был вбит в землю туг с трезубцем^>17 и знаменем с изображением ворона.

Откинув полог, Ван Юань решительно шагнул через порог и зашел в большую юрту сотника. На дорогом персидском ковре за низким резным лакированным столиком сидел пожилой воин со шрамом через все лицо и неспешно пил кумыс. Увидев гостя, он стрельнул в него орлиным глазом и замер от удивления.

– Хорош, хорош… Якши^>18! – произнес Боржгон Мэргэн, поднимаясь и кряхтя. – Красавец, весь в отца! Мы с ним командовали сотнями в походе на хорезмшаха Мухаммеда, воевали в тумене славного Субэдэй-багатура^>19. Потом был поход в северные земли… Славное было время. Теперь мой сын Налгар будет твоим командиром. Пожалуй, это несправедливо…

– Я младший в семье, – стал оправдываться Ван Юань. – Остальные братья давно командуют сотнями.

– Э-э-э, не скажи. Сотник гвардии равен тысячнику в армии. Но ты еще молод. Под таким начальством, как мой Налгар, ты быстро продвинешься по службе. Ах, какой красавец! – Боржгон Мэргэн вертел его перед собой, причмокивая языком. – Якши… якши.