Висела форма на нас, зачастую не по размеру, конечно, корявенько, – сбитая под провисающим ремнём, кривовато пришитыми погонами и петлицами; болтались худые ноги в широких голенищах сапог, торчали худосочные шеи из широких воротников с криво подшитыми подворотничками… Представляли мы собой убогое зрелище на фоне спортивно скроенных курсантов старших курсов в подогнанной, ладно сидящей форме, проходящих ровным строем классных отделений мимо нашей жалкой кучки…

На пищевом довольствии в этот день мы ещё стояли в Приёмнике, поэтому на ужин нас повезли туда. И вот, появляемся мы в Приёмнике, все в форме, в курсантских погонах с жёлтыми полосками и буквой К, в пилотках с красными звёздочками, перепоясанные кожаными ремнями с блестящими бляхами, обутые в солидные чёрные юфтевые сапоги. Обступила нас разношёрстная толпа, ещё, так называемых, абитуриентов, смотрят на нас, – ну, как на космонавтов… Широко открыты рты, пожирают нас глазами… Ну, прямо зависть зелёная… Они же ещё НЕ! А мы уже ВСЁ!

И мы, ещё недавно чувствуя себя пигмеями на фоне настоящих курсантов, вдруг почувствовали себя выше ростом, шире в плечах, не веря такой метаморфозе, задрали вверх худые подбородки – наслаждайтесь, мол великолепным зрелищем…

 Да, никогда в жизни мне больше не приходилось «купаться» в собственном «великолепии»!!!

В училище было два курсантских батальона – лётный и штурманский. Командир лётного батальона подполковник Смолин Владимир Петрович, интересный мужик, мы с ним ещё раззнакомимся. А вот его зам по политической подготовке, подполковник Голованёв Роберт Васильевич, личность просто уникальная, вроде постоянно улыбается, а при появлении его жди обязательно какой-либо пакости. При первой же встрече с ним, когда собрал он нас, новоиспечённых курсантов, рассказывал о будущей нашей воинской службе. Как мы должны службу служить. Рассказал и о себе, – как он со Смолиным (комбатом) летал на Як-28, – «,,,Владимир Петрович в первой кабине, а я во второй…» . Слушали мы его, раскрыв рты, а позже узнали, что ни он, ни Владимир Петрович вообще никогда не летали, вот такой вот «фантазёр».

В лётном батальоне было две роты нового набора – третья и четвёртая. Нашей, третьей, ротой командовал уже знакомый мне майор Стаховский, а четвёртой – майор Кузнецов. Было ещё две роты второго курса и две роты третьего, но они находились в, так называемых, летних лагерях, то есть – на аэродромах, на полётах. В нашей же казарме располагались ещё и курсанты четвёртого курса, выпускники, они сдавали выпускные экзамены. Смотрели мы на них восхищёнными глазами – ведь они уже практически закончили училище, без пяти минут лейтенанты, полетавшие уже на самолётах, к которым нам только предстоит …приблизиться.

Надо сказать, что это четверокурсники были из первого набора нашего училища, когда оно ещё было филиалом Армавирского. В то время многие приходили в училище после аэроклуба, уже летавшие, то есть они и по возрасту были намного старше нас. Сталкивались мы с ними довольно редко, появлялись они в казарме в основном только к отбою. Ходили они хоть и с курсантскими погонами, но в офицерской полевой форме, в сапогах и портупее. Была такая старая традиция ещё с царских времён, – юнкера перед выпуском одевали офицерскую полевую форму. Но об этом я узнал много позже.

    Нам предстоял КМБ – Курс Молодого Бойца, а пока мы ждали, когда все остальные новоиспечённые курсанты прибудут в училище из Приёмника. Собрал как-то нашу роту Юрий Игнатьевич, это наш командир роты майор Стаховский, построились мы, кое-как и слушаем разинув рты колоритную речь Юрия Игнатьича. Умел он говорить витиевато, с новым для нас армейским юмором. Вроде и распекал, поучал, но было весело. Тут он с удивлением спрашивает нас: