Девушка тоже. Предложение хоть и было не плохое, но она бы ни за что на это не согласится. Бабушка очень любит хвастаться тем, какую внучку вырастила, но она не удержится и оттого, чтоб рассказать всю её биографию в самых ярких мрачных тонах. Этого Майя допустить не может. Одно дело, когда люди догадываются, что у тебя не простая жизнь, предполагая, какие именно трудности тебе пришлось пройти. А вот уже совсем другое, когда знают о них из первоисточника, при том с подробностями. Майя прекрасно помнит, как бабушка ходила к ректору, и как она, Майя, потом умоляла ректора не рассказывать никому о её жизни. Ей не нужна ничья жалость, хватило этой самой жалости в школе, а потом в интернате спец. школы. Когда учителя, воспитатели, родители, цокая языками и качая головами приговаривали, «бедная сиротка», «несчастный ребёнок» и всё в таком роде. Ей, до боли в голове, была ненавистна их жалость. Ведь она понимала, есть дети, у которых вообще никого нет, которые брошены с рождения, а у неё есть бабушка и цель в жизни.

Заставив себя иди дальше, она коротко сказала:

– Нет.

Её ответ не удивил парня, он ожидал подобного, но решил попробовать настоять на своём.

– Ты совсем не любишь бабушку? Ведь крепкие мужские руки, могут сделать больше женских, хрупких ручонок.

– Да? – притворно удивилась она и снова остановилась, – И что же твои «крепкие мужские» руки, умеют делать по хозяйству?

Теперь остановился он, обогнав её на два шага, и обернулся:

– Да что угодно, – гордо сказал он и выпятил вперёд грудь. Хотя головой он понимал, что делать он вряд ли что-то умеет, по хозяйству, да ещё и в деревне. Он такие поселки видел только по телевизору и проезжая мимо на машине, или поезде.

– Наверное, ты умеешь колоть дрова? – не унималась она, начиная веселиться, – Или пропалывать грядки? Ах нет, ты точно сумеешь перекрыть крышу дома и починить сарай!? А также, наточить косу, сапу и лопаты, поправить забор, побелить дом, и ещё тысяча мелочей, которых ты никогда не делал и даже в глаза не видел.

– Я умею копать, – сказал он, уже без упрямой гордости в голосе, – Когда-то давно, мы с мамой сажали цветы, и я копал клумбы.

Её искрений смех, расслабил его и заставил улыбнуться.

– Ой, он копал клумбу, – хохотала она, – Цветы хоть после этого выжили?

– Представь себе, ДА! – чуть не выкрикнул он. – И до сих пор живут, – уже спокойно добавил парень и в его голове всплыло воспоминание тюльпанов, которые они когда-то посадили с мамой на даче. С каждым годом их становилось больше, и каждый раз ему становилось грустно. Ведь уже столько лет прошло, а мама так и не дала о себе знать, за всё это время. Девушка перестала смеяться, уловив его грусть.

– Копать уже давно ничего не надо. Огороды копаются весной, и тогда же и засаживаются. Сейчас им нужен только уход, который ты им дать не сможешь. Не говоря уже про остальные домашние дела в деревне. Прости, но я не возьму тебя с собой. Тебе там будет тяжело и скучно.

Он попытался что-то возразить, чтоб она хотя бы дала ему шанс, но она перебила его и сказала:

– Пойми, ты дитя каменных джунглей, но в живой природе тебе не выжить. Точнее, не прожить, – поправила она саму себя. – Ты не сможешь встать в пол пятого, чтобы подоить и выгнать корову на выпас. Накормить птиц и другую живность. На ходу позавтракать и весь день на солнцепёке сапать траву на огороде, собирать вредителей или урожай, или пасти тех самых коров, или делать запасы на зиму, или – она устала вздохнула, – в деревне очень много вроде бы простой, но тяжёлой работы. Для городских, это не отдых, и даже не развлечение, для них это каторга.