буквально как кровососы, присосавшиеся к телу человека, высасывали из толщи лунных пород хоть сколько ни будь значимые и полезные ископаемые.

Сами базы это были шахтерские городки, в которых после тяжелой трудовой смены отдыхали, проводя свой нехитрый досуг шахтеры, работающие здесь по контракту. Лунная база СТК 3 изначально задумывалась как большой научный центр, потом уже когда в районе базы нашли суонн и обратили внимание как благотворно он сказывается на организм человека, омолаживая его и заставляя даже самые застарелые болячки организма рассасываться напрочь, здесь организовали клинику санаторий «Сомно» для весьма состоятельных клиентов, министерство обороны очень вовремя подсуетившись, тоже отхватило свой кусок «суонновского пирога».

Моя страховка звездного пилота, несмотря на чудовищную дороговизну лечения, погашала месяц профилактических процедур в клинике.

Шатл слегка завибрировал всем корпусом, послышалось легкое гудение– это заработали его двигатели, начиная разогреваться. В конце прохода показалась голограмма пилота, он достаточно внятно и в доступной для всех форме объяснил пассажирам, что сейчас мы взлетаем, поэтому обязательно надо пристегнуть ремни и в обще, что можно делать во время полета, а что совсем не стоит. После чего голограмма несколько раз померцав, исчезла. Понятно, со связью здесь тоже не порядок. Шатл вырулил на взлетку, движки натужно завыли, я перекрестился, пилот, я уверен, тоже. Короткий разбег и мы оторвались от бетонки. Глядя в иллюминатор, я с содроганием ждал, когда от шатла начнут отваливаться различные запчасти, куски обшивки и мы начнем падать. Но нет. Десять секунд, двадцать– полет нормальный. Чувствуя как плавно, без рывков это ржавое ведро с болтами горделиво называемое зведным шатлом набирает высоту, я невольно проникся уважением к пилоту. Он действительно был проффесионалом своего дела, а еще когда начинаешь сопоставлять его с пилотами шатлов с Олерона, очень хорошо помня как эти жизнерадостные ублюдки с диким гоготанием, любой ценой во время взлета и посадки пытаются вытрясти наружу содержимое желудков своих пассажиров. Понимаешь, что этот простой работяга, гражданский пилот достоин всяческого уважения.

За бортом красота, аж дух захватывает. Вначале мы поднялись над большими ватными облаками навстречу солнцу и тут же, резко картина начинает меняться -солнце начинает тускнеть, и мы пересекаем черту между ярким светом и тьмой, вваливаясь на всем ходу в холодную черноту космоса. Шатл вышел за пределы земли, раздался сигнал можно отстегнуть ремни.

– Это вам капелька успокоительного, – отвлекая меня от созерцания происходящего за бортом прозвучал на до мной нежный голосок.

Анна Мари стояла возле меня, в руках у нее был наполовину полный бокал с янтарной жидкостью. Я уловил носом запах чертовски хорошего виски.

– Спасибо, милая Анна Мари, – сказал я забирая у нее бокал и делая большой глоток. -Никогда не думал, что на таких затрапезных космолиниях угощают пассажиров таким дорогим виски.

– Это виски специально для особых гостей первого класса, -зашептала она мне «заговорчески» подмигивая.-Но вы ведь меня не выдадите.

– Что вы, я скорее дам отрубить себе руку. Но неужели богатые клиенты летают на этом мусорнике? -поинтересовался я.

– Очень редко, как правило в клинику они прилетают на своих дорогущих «яхтах», нашими рейсами пользуются так, если что ни будь случилось непредвиденное, какой ни будь форс мажор. Вот и сейчас первый класс абсолютно свободен. Хотите посмотреть?

– Ну конечно мне интересно.

Она взяла меня за руку и повела по салону вперед, отворила дверь разъединяющий салон на эконом и первый класс и я окунулся в царство роскоши и комфорта -огромные, наверняка сверхудобные кресла для пассажиров отделанные блестящей лайковой бежевой кожей, подлокотники и столики между креслами из дорогих пород красной древесины, на столах вазочки с живыми розами. Сделав шаг по салону мои ноги сразу же утонули в мягком, темно бордовом ковролине, шторки на иллюминаторах, а на стенах картины копии фламандских мастеров семнадцатого века в роскошных рамах и легкий, едва уловимый запах в салоне стойких дорогих одеколонов и духов.