Её голос, ее манера держаться, прямая спина сразу выдавали в ней очень сильную, неординарную, несгибаемую личность. Обычно когда такие люди входят в комнату, то все находящиеся там невольно вскакивают, им становится неуютно и сразу хочется встать по стойке смирно. А затем не рассуждая не задумываясь выполнять любое распоряжение этого человека. Я после ее толи вопроса, толи утверждения о том кем я являюсь чуть сам не вытянулся в струнку и руки по швам, но вовремя отдернул себя, не дав сработать выработанным армейским инстинктам, вспомнив что Штефан в армии не служил. Ответил просто, немного пельменисто как штатский :

– Да, так и есть, я Штефан Дорн.

– Майор– Алена Бортко, – козырнула она и тоном не терпящим возражений продолжила.– Садитесь в машину.

Открыв дверцу я усадил себя на жесткое заднее сиденье. Алена присела рядом со мной.

За рулем сидел крепкий мужчина в звании сержанта, лица его я не видел только стриженный загорелый затылок, поломанные уши и бычью шею, из чего я сделал вывод, что сержант не просто водитель, этот парень серьезно занимается единоборствами, а еще наверняка является телохранителем Алены.

– Здравствуйте.

Он не поворачивая головы вежливо поздоровался со мной.

– Добрый день, – ответил я.

– Сереж, трогай, – вполголоса приказала Алена.

Я снял шлем, в нос ударил запах свежей краски, раскаленного на солнце метала, кожи сидений, смазки боеприпасов. Я с интересом огляделся, раньше я видел сепаратисткие джипы только разбитые, а тут оказался в целой боевой машине бывшего неприятеля. Два места спереди, одно из которых шоферское, на заднем диване где мы сидели с Аленой могли спокойно поместиться трое довольно крупных людей, посередине между водителем и задними пассажирами находилось еще одно небольшое кресло для стрелка, которое было продолжением башенки с пулеметом, и могло крутиться вместе с башенкой на все сто восемьдесят градусов, обеспечивая тем самым возможность кругового обстрела. Рядом возле кресла слева и справа в строгом порядке, закрепленные в специальные пазы стояли цинки с боеприпасами. В обще то внутри джип был сделан довольно грубовато, топорно без изыска и особого комфорта не то что рейховские хаммеры, но я очень хорошо помню с каким уважением и восхищением говорили о сепаратистских джипах наши ротные механики, по проходимости и живучести на поле боя им не было равных. Как машина сопровождения она была идеальна.

Пока я рассматривал внутренне убранство джипа, Алена внимательно разглядывала меня. В ее проницательном взгляде читался чисто профессиональный интерес ко мне– кто ты, из чего ты сделан и что в тебе такого важного, что тебя с земли прислали в нашу разведшколу. И совсем не на цент интереса женского ко мне ка к мужчине. Штефану Дорну на это было плевать, но Яра Ковалеффа, привыкшему к постоянному вниманию женского пола к своей персоне это зацепило. Мое мужское эго было задето и я даже почувствовал легкий укол обиды.

«Ну и подумаешь очень надо. Тоже мне царица Савская». Хотя …..что то в ней определенно было и это что то притягивало.

– Скажите, Штефан, вы были когда ни будь на Олероне? – как бы вскользь поинтересовалась она.

Ответ на этот вопрос я знал. Штефан Дорн нигде дальше луны не был. О чем я Алене и поведал. Ответ ее удовлетворил, составив по видимому обо мне свое первое, как мне показалось, далеко нелестное для меня впечатление она отвернулась и стала смотреть на дорогу. Я же памятуя, что Штефан Дорн человек технически подкованный и любая техника для него представляла интерес начал живо интересоваться у водителя начинкой джипа: какова мощность и сколько цилиндров у двигателя, а все ли три моста ведущих и можно ли их все блокировать, а как работает пневмо подвеска, ну и так далее. Я выстреливал свои вопросы как из пулемета. Водитель Сергей только успевал отвечать на них, правда было видно, что делал это с удовольствием. Он как каждый шофер– профессионал очень любил и хорошо, до последнего винтика знал свою машину. И поэтому говорить о ее достоинствах мог часами. За разговорами с прямого, полупустого шоссе мы свернули на проселочную дорогу всю в ухабах.