В девять утра из Тюнгура выходил, в те времена, единственный рейс пассажирского автобуса в столицу Республики Алтай – Горно-Алтайск. И если на него не успеть, то будет задержка на сутки, поэтому всё стало строго теперь, для нас. А задерживаться здесь, в рабочем посёлке, после чистой природы, уже совсем не хотелось, когда есть возможность – с маршрута и сразу в транспорт.

«Вот – достойный мужчина! Если говорит, то лишь по делу» – подумал я, моментально зауважав незнакомого, по сути, спутника. А вслух предложил:

– Давайте используем вон те доски и соорудим из них ложе. Поднимается холодный ветер, и ложиться снова на землю совсем не хочется. На этом высоком яру, как на гольце, – хороший разгуляй всем ветрам.

– Согласен с тобой, Андрей! А есть у тебя верёвка? – воодушевлённо отозвался Владимир.

– Да, сейчас достану, – с готовностью ответил я и полез за ней в свой рюкзак.

Аккуратно достав нужное количество досок из того штабеля, мы с ним вдвоём быстро соорудили настил на нижних ветках куста, закрученных аномальной энергетикой места. Между настилом и землёй получился просвет в полметра, защищающий от сырости почвы. Впервые за полмесяца нам предстояло спать не на земле, а даже на древесном ложе, где едва вместились три наших каремата. А с помощью верёвки, которую ловко и профессионально натянул меж верхними ветвями Владимир, мы соорудили навес, используя мой большой кусок полиэтилена. Защита от ветра и возможного ночного дождя получилась в виде полу-палатки. Владимир так быстро и инициативно работал, что я без сомнения, увидел в этом попытку само-реабилитации, перед Леной, видимо, в конкуренции со мной. У меня это вызвало только уважение.

Хвороста на обозримом пространстве не было видно, а возвращаться в ночной лес для поиска дров с фонарём не хотелось, да и сил на это уже не было. И мы решили обойтись сухим перекусом из остатков сухарей, карамели и кураги, запивая водичкой из ручья. Трясясь от резкого похолодания и дожёвывая остатки снеди, мы стремглав залезли в свои спальники с головой, от озноба, как следствия усталости. Я, по своей привычке, лёг, конечно, с наветренной стороны, защищая ребят от холодного осеннего ветра. Посредине, безусловно, разместили Лену. И, прижавшись плотно боками, на узком помосте, мы быстро уснули, ни разу не проснувшись и не шевелясь до утра. Очнулись почти одновременно от того, что кто-то первым пошевелился. Было уже светло, и я сразу понял, что мы проспали назначенный час.

Садился утренний туман, что предвещало в одном ряду с ночным холодным ветром – солнечную погоду днём. Владимир подтвердил, что уже начало шестого утра, и мы спешно начали собираться. Лена раздала нам остатки такого же сухого пайка, и мы с Владимиром, жуя их на ходу, начали быстро складывать использованные доски обратно в штабель, приводя всё в исходное состояние. Смотав пятидесятиметровую верёвку и полиэтиленовую плёнку, я окончательно убрал их в рюкзак. Затем, попив водички из ручья и наскоро умывшись из него же, я поспешил догонять ребят, даже не отерев задубелое на ледниках лицо. Это было уже привычным, в походах, по-спартански, полотенцами не пользовался. Владимир хромал ещё сильнее прежнего и снова начал отставать от нас с Леной. Не долго думая, она предложила мне:

– Андрей, мы с Володей уже точно не успеем к автобусу, а ты можешь. Зачем тебе привязываться к нам, иди вперёд. А нам придется «загорать» в «Высотнике» до завтра.

– Что ж, тогда счастливо вам добраться до дома! – попрощался я с ними, в душе благодаря Лену за логичную инициативу. И это освобождение горячей кровью растеклось по всему телу, готовому взлететь, за недостатком сил на бег.