ту, на которой в звездопад
любовь сияла в ореоле.
«У неподаренных цветов…»
У неподаренных цветов
на лепестках живёт надежда,
но ленты шёлковых оков
им души ранят неизбежно!
Их аромат неуловим:
прозрачным флёром
окаймлённый,
он, как крылатый Херувим,
стихией пятой возрождённый.
* * *
…У всех отмоленных грехов,
что участь ждут
свою прилежно,
грусть неподаренных цветов
на лепестках спит безмятежно.
Страсть
Без оправданий и границ,
ломая нравственные скрепы,
глядела страсть из-под ресниц
на судьбы, что рубила в щепы.
Бросала их в шальной костёр,
в котором плавились надежды;
…а в пепле виделся узор,
сердец, сплетённых,
как и прежде.
И, согреваясь у огня,
страсть (необузданно краснея)
смотрела долго сквозь меня,
как нимфа моря – Галатея…
Маленькие радости
Маленькие радости
с любимой —
счастье в каждодневной суете.
В нашей жизни,
ангелом хранимой,
стали яркой краской на холсте.
Нам вдвоём не скучно
жить на свете,
и сидеть на даче взаперти…
Выросли давно уж наши дети —
от сердец «отрезаны ломти».
Мы, конечно,
выезжаем в город —
по делам… Прическа, тодасё…
Не в кафе!
Ну, если только повод —
можем, как на грех,
пойти ферзём!
Годы – это что?..
Одно названье!
Главное – душою не стареть!
Помнить, что почётней
нет призванья,
чем на внуков
с гордостью смотреть.
Куст ракиты
Нам душа
приоткрыла калитку
под ракитой у сонной реки,
и в туманную, сизую дымку
к ней навстречу
летят мотыльки.
Ты на плечи
набросив накидку,
притянула меня за рукав,
и глазами
стрельнула навскидку,
о себе ничего не сказав…
* * *
Где-то тихо играла гармошка,
догорали в костре огоньки…
И осталась в золе та картошка,
что с тобою мы ночью пекли.
Звёздное сольфеджио
Перебирая сердца струны,
учил аккорды и баррэ.
…У нотной грамоты фортуны
сигналы в точках и тире.
Летит «морзянка» по планете,
и замирают небеса,
когда на чёрном трафарете
вдруг зажигается звезда!
* * *
Не подобрать
ключей скрипичных
для тех мелодий, что в душе
сияют золотом пшеничных,
колосьев в звёздном купаже!
Помолвка
Она искала в междумужье —
как в междуречье берега,
и расчехлив своё оружье,
снимала с шеи жемчуга.
Бросала в топку наважденья
свой опыт горестных побед,
и проклинала все сомненья,
как бесполезный амулет.
…Вновь рисовала
каждый вечер
в красивой женской голове
мечту о счастье подвенечном
на белоснежном торжестве.
Так продолжалось
очень долго,
а годы уносились в даль…
но всё исправила помолвка,
и из души ушла печаль!
«Янтарных яблок переливы…»
Янтарных яблок переливы
сродни закатам над Окой —
они божественно красивы
в минуты страсти роковой.
Запретный плод —
он вечно сладок,
и солнца луч, как херувим,
с мечом огней
своих лампадок
Творцом приставлен
бдеть над ним.
Но не всесильны даже Боги:
любовь изгнаньем не убить!
Не будем к пращурам
мы строги —
в саду Эдема нам не жить.
* * *
По вечерам закаты снова
уводят в даль мои мечты…
а над воротами подкова
хранит очаг от пустоты.
Розовый налив
Под монотонный шум дождя
склонились яблони от яблок,
и в янтаре медовых рамок
уснула осень у пруда…
Ей снилось ласковое солнце
и пять весёлых жёлтых пчёл,
собравших лапками
на донце,
живицу из сосновых смол.
Проворный
муравей на ветке,
умывшись падевой росой,
тащил трофеи из разведки,
спеша с добычею домой.
Ползла промокшая улитка
по краю утренней звезды,
а приоткрытая калитка
прощалась с летом до весны.
Недолго сон тот
продолжался,
и дождь закончился давно…
В любви я к осени признался,
увидев яблони в окно.
Околдованная осень
Околдовали бабы осень,
и повернули лето вспять…
Оставив в прошлом
жизни проседь —
решили девки погулять!
В златые косы превратили
прямые хмурые дожди;
небрежно в локоны завили
рябины лист на бигуди…
И тонкой нитью паутины
прошили рощи и стога,
увидев около стремнины