Федор: – В общем, дела так себе, Дим. Живем как вон наша река – течет тихонько и не очищается никак. Залежи-то есть, но течение не дает им реализоваться. Вон, стой! Место красивое – дай щелкну, – фотографирует. – А так…

Девушка: – Возьмите пожалуйста! – красавица, немного продрогнув от начального весеннего дуновения ветра, протягивает бумажку с объявлением.

Федор: – Что это? Скидки на пиццу? А, выкинь – ерунда. Там сама пицца столько стоит, что эта скидка как горошина по сравнению с планетой.

– Да уж, это точно. Сплошной обман.

Федор: – Ну так вот, а так в целом скучно, знаешь, как заброшенный порт: птицы летают, травка растет, а внутри – пусто и гнило, ржаво.

– Ты работаешь?

Федор: – Подрабатываю. Если работать, сам понимаешь, нигде и ничего не успеешь. А мы ж еще вроде молоды, хочется проявить себя во многом! – смеются.

– Я тоже люблю фотографировать… Сними вот эту местность… Вот-вот… Нет, возьми другой ракурс… Да, немного наклонись… Вот! – Дима дает мастер-класс по фотографии своему другу прямо посреди улицы.

Федор: – Да, слушай, замечательно. У тебя взгляд фотографа. Это хорошо.

Девушка: – Молодые люди, возьмите пожалуйста! – еще одна девица тянет аж две объявленческие бумажки.

– Угу… Опять чепуха какая-то. – Дима выкидывает раздачу в мусорку.

Федор: – Ух, какие девочки у вас! Неплохо, неплохо.

– Да ты с непривычки так…

Федор: – Может быть! Не, ну неплохие. А у тебя-то как в организации? Так, тихо-тихо. Голубей сейчас пристрелю… – отходит, чтобы сфотографировать голубей.

– Организация организации рознь. Работаю весь день. В объявлении пишут, что такая специализация, а тут получается: сначала работаешь по одной специализации, потом в другой, потом еще просят раздать эту лабуду, которую вон… – указывает взглядом на девушек, раздающих листовки. – Потом еще приходишь домой, и здесь по телефону обзвонить надо, то есть рабочий день не окончен. Получается часов двенадцать в день… А что зарплата – смешно. Опять же на работу и уходит. Ведь телефон и проезд нам не оплачивают. Надоело.

Федор: – М-да, понимаю. Однако я имел в виду, как в организации любовных отношений. Как у тебя?

– Прирост населения у нас ужасный…

Федор: – А при чем тут… А-а-а, – смеется, – понял, понял. Старички захватывают мир! Их все больше и больше. Откуда они берутся, а?

– Откуда берутся старички? – улыбается. – Интересный вопрос. Если нам не ахти, то представляю, каково им всем.

Федор: – Да, ладно, не грусти.

– Слушай, что ты какой веселый все время? Что тебя так радует?

Федор: – Меня? Да все!

– Абсолютно?

Федор: – Ну, есть несколько местных козявок, конечно, но в целом все прекрасно.

– Странно как-то… Сам про грязное течение говорил – и тут же себе противоречишь.

Федор: – Но, когда корабль плывет, он разгребает всю эту грязь.

– Он лишь отстраняет ее на время… И все. А потом весь корпус в ней по уши.

Федор: – Философ, блин! А ты что какой пессимистичный всегда? Ты живешь в этом городе. Каждый уголок знаешь. Должен наоборот – ориентироваться и жить в удовольствие.

– А ты живешь так в своем?

Федор: – Да. – На мгновение Федор отворачивается. Это «да» выскочило у него как-то нервно, с огромной сдержанностью. – У меня все нормально: родители, подработка, учеба, еще и вот хобби увлекаюсь. У нас тихо, спокойно, без нервов. С улыбками и сатирой. По-простому.

Перрон. День.

Перрон. Подъезжает очередная электричка. Друзья прощаются. Федя отдает Диме несколько красивых фотографий, отснятых на свой «Полароид» на память.

Федор: – А ты приезжай к нам как-нибудь! Поживешь у нас немного. Увидишь, что у нас за курорт. Долго плакать будешь… От смеха