«Вот, подлецы, – в сердцах думала девушка, в третий раз перечитывая подготовленные ею тексты, – неделю не дали человеку поработать… Уже берут в оборот! Хорошо, что он решил рассказать все председателю… А я, чем и как я могу ему помочь? Вот бы он снова прижался ко мне, когда будет читать текст… Я бы его приласкала, успокоила… Нет, детство все это. С ним говорить надо, чтобы он выговорился, чтобы ему легче стало… Чтобы он понял, что у него есть я, его надежный и верный друг!».

Дверь открылась, вошел Глеб Афанасьевич. Молча, подошел к столу, все время смотрел в глаза Алены. Сказал:

– Вижу, ты испугалась? Не надо… Пусть это будет пока только наша с тобой тайна. Больше мне не с кем поделиться, ты одна у меня: и сотрудница, и помощница, и верный товарищ… Давай прочитаем еще раз, что получилось?

– Я сделала два варианта… Я не знаю, что такое редактура и прочее… Вот, как поняла, так и сделала…

И он опять прижался к ее боку, такой большой и теплый, пахнущий никотином и кофе… «Вот, уже где-то успел попить кофе. И курить стал, – успела подумать Алена. – Пусть читает подольше, я передам ему свою энергию и спокойствие…».

– Запомни: большое начальство воспринимает печатный текст размером до одной странички, ну, можно еще, для солидности, один абзац завести на вторую страничку. Все! Поэтому оставляем второй, короткий, вариант. Хотя первый у тебя получился лучше. Теперь сделай следующее. Спрячь оба варианта… Да так, чтобы их, кроме тебя, никто не смог найти. Мне выведи один, короткий вариант, на бумагу. И все, больше этой информации ни для кого нет, пока я не скажу, что пора ее открывать. Правда, есть вводная: если со мной что-то случится, ты сама откроешь информацию и передашь ее ВВГ… Вы в приемной так зовете Гаруна между собой?

Сердце у девушки сжалось, ей стало трудно дышать. Она даже не представляла, что такое может твориться в их банке, в этой, по ее представлениям, европейской, легкой и элегантной службе, названной двумя красивыми буквами – «PR». Она механически нажала «печать», затем засекретила файл с письмом для председателя и посмотрела на Глеба, держа в руках листочки с текстом, который впервые в жизни отредактировала сама.

– С почином, тебя, – сказал Глеб Афанасьевич, – с боевым крещением!

Он одной рукой взял у Алены листочки, а второй – поднял ее подбородок и хотел поцеловать в щеку. Но сотрудница испугалась, дернула головой, и его губы коснулись ее рта. Он смутился, это девушка почувствовала сразу: как-то воровато облизнул ее мягкие не накрашенные губы и тут же отпустил подбородок.

Заговорил нарочито спокойно, даже равнодушно:

– Приглашаю тебя в Домжур, может быть, вечером ты свободна? Я договорился с Борисом Непомнящим о встрече, посидим, попьем кофе… Хочу посоветоваться с ним по возникшей ситуации.

– Вы знаете Бориса Игоревича?! Вот сюрприз… Он несколько раз приходил к ВВГ в мое дежурство…

– Ну, вот, а теперь ты предстанешь перед ним, как строгий и бескомпромиссный сотрудник пресс-службы, его работодатель! Тебе не раз придется решать с ним оперативные вопросы. В том числе, и по освещению поездок нашего командира по городам и весям… Да, мало ли что: это крупнейший поставщик информации по селу.

– Глеб Афанасич, вы, простите, что возитесь со мной…

– Во-первых, сегодня ты – мой единственный в наличии сотрудник. Во-вторых, так получилось, что Борис будет с супругой. А до моей жены информацию по посещению ресторана надо доводить, минимум, за два дня. В-третьих, мне будет приятно побыть рядом с красивой молодой женщиной… Хотя, я придерживаюсь мнения классика: старость на фоне молодости смотрится отвратительно. Так что радости мало…