Когда надо было мобилизоваться и качественно вспахнуть целину, я замораживала чувства и так напрягалась, что меня можно было сломать пополам как сосульку. И чтобы не сломаться, чтобы немного размякнуть, я пила вечерами.

Алкоголь помогал мне продолжать делать то, что я делала. Ненавидеть себя, работать на износ, бежать к придуманным целям, бежать от своей боли, физической и душевной. Алкоголь помогал мне держать щит и меч, бросаться в огонь и бросать гранаты.

Но алкоголь не помогал мне быть счастливой. Никогда. Он отбирал мое настроение по утрам, крал мою легкость и желание творить. Муть и тягость даже самого нежного похмелья отравляли день за днем, год за годом…

Разумеется, я не пила, когда была беременна, когда кормила грудью. Да и вообще, это занятие мне резко опротивело, когда я узнала, что жду ребенка. Тогда же пошла в рост моя карьера, я стала главным редактором и начала хотеть от мужа кое-чего большего, нежели веселого времяпрепровождения. Я ждала от него поддержки, денег, развития и еще много такого, чего у обычного безработного алкаша быть не могло по определению. После года страданий и войн я ушла, забрав ребенка и тостер. Ему осталась квартира и кот, все по-честному

И когда моя жизнь оказалась забита под завязку работой над текстами и заботами о сыне, я снова стала немножко прибухивать. Не каждый день и понемногу. По пятницам, когда люди идут в бары после работы, я укладывала сына спать, а сама ложилась на диван с новой серией детективного сериала «Менталист» и бутылкой пива. И мне становилось немножко не так тяжело, не так одиноко.

Кроме того, что мне было постоянно страшно за будущее, что я проживала горе расставания, мне не хватало принятия моего тела другим человеком. В браке с Никитой я была спокойна насчет своих ног. Да, инвалид, да, ноги другие, но вот же есть мужик, который меня с ними вместе в жены взял и вроде даже любит. Никита мог чмокнуть меня прямо в шрамы, проходя мимо, и его никогда не волновало, что думали и говорили другие про мои ноги. Сейчас я понимаю, что в его принятии было больше равнодушия, чем любви, но даже без этих крох мне было невыносимо.

Пока я была замужем, я носила социальный щит. Я нормальная, меня выбрали, я хорошая. Перейдя в статус матери-одиночки, я снова оказалась беззащитна. К позору инвалида добавилось унижение быть разведенкой. Я снова возненавидела мужчин. Снова видела в каждом проходящем угрозу, как в детстве, когда я переходила дорогу, если навстречу шла компания мальчиков.

Мир наполнился косыми взглядами, грубыми парнями, зачуханными пьяными мужичошками. Никакой надежды на то, чтобы обрести любовь, у меня не было, и причиной были мои ноги, конечно же. А еще – ребенок, разумеется, кому я с ним нужна. Ну и работа, безусловно, она занимала все время. Вот и оставалась всего пара часов раз в неделю на пару бутылок пива. Постепенно этих дней становилось больше, пока я не вышла в режим «по чуть-чуть, но каждый день».

Когда я жила на Самуи, приятельница дала мне почитать «Трансерфинг реальности» Зеланда. Дочитать я ее не успела: разбилась на байке и вернулась в Екатеринбург раньше, чем кончилась книга, виза и запланированная тайская жизнь. Но в главе про эгрегоры я прочитала, что если уж вы стали частью такого эгрегора, как алкоголь, то делайте это красиво. Не надо хлебать дешевый пивасик из пластиковой «сиськи». Купите стильную фляжку, налейте в нее хороший коньяк, положите во внутренний карман своего кашемирового пальто и будьте стильно «под мухой».

Мне идея зашла, тем более, что доходы изменились благодаря успеху моего нового онлайн-тренинга «Писать интересно», который я запустила через год после аварии. Я перешла на дорогое вино, сухое красное чилийское или белое итальянское. Сыр с плесенью, хамон и виноград на закуску. Досуг мой, правда, был по прежнему скуден. Все тот же одинокий вечерний кинозал, все та же тоска по любви. Ну хоть вкусно.