На следующий день оба записались добровольцами в военно-космический флот. Выжившие с Дальнего Форпоста отличались иступленной ненавистью к врагу и никогда не отступали, и армия с флотом брали их охотно. Месяцы учебы то тянулся медленно, словно мед, выливающийся из бочки, то неслись вскачь, словно птица-тройка древности. Наконец, прошли выпускные экзамены и наступил долгожданный день распределения – сегодня они узнают где будут служить.

Приятели – Владимир с Гошей подружились насколько это возможно для людей разных поколений и разного жизненного опыта, вместе зашли в штабной корпус. Синхронно вскинули руки в воинском приветствии перед алым, словно кровь, знаменем части, рядом с которым замер вооруженный часовой. По широкой пластикобетонной лестнице поднялись на второй этаж. Вытяжки вентиляции над головой, однообразные двери с пластиковыми табличками. Сухо. Серо. Однообразно.

У кабинета командира батальона. переминалась очередь волнующихся курсантов. Дождались своей. Георгий постучался и подумал: Бог не выдаст, и Этна – так прозвали комбата курсанты за любимое слово – паразит, не съест.

– Курсант Собенко? – хрюкнула изношенная мембрана динамика. – Что тебе? Заходи.

Дверь сдвинулась в сторону, и Георгий шагнул за порог. Застыл, вытянулся в строевой стойке оловянным солдатиком. За ним заскочил Устинов.

– Товарищ капитан второго ранга, курсант Собенко для получения распределения прибыл! – рявкнул, тщательно скрывая любые признаки интеллекта.

– Товарищ капитан второго ранга, курсант Устинов для получения распределения прибыл! – Владимир изо всех сил сжал челюсти, кадык дернулся.

За спиной дверь с шипением вернулась на место.

Кабинет как кабинет, самый обычный. Такой найдешь в любой конторе, в любом бизнес-центре. Единственное отличие – над лысой, аж зайчики пускала, головой хозяина портрет президента Генеральной Директории, а справа в стену вмонтирован сейф. Вокруг внушительных размеров стола мягкие пузыри, принимавшие по ментальной команде любую форму.

Этна упер в стол могучие волосатые лапы и привстал.

– Этна, я не понял, не знаем порядок как заходить за распределением? – рявкнул и тут же понизил голос до угрожающего шепота – А, курсанты Собенко, – на миг опустил взгляд на вмонтированный в стол экран консоли, – и Устинов?

– Никак нет, знаем, по одиночке, – Володя облизал пересохшие губы и упрямо набычил голову, – но просим распределить нас вместе на один корабль. Любой. Очень просим!

Он замолчал, рассматривая лицо собеседника, на котором смешались удивление и нешуточное негодование. Из открытого окна прогрохотал дружный стук ботинок и отчаянный крик:

– Смирно! Равнение налево!

Комбат прищурил густые брови и вдруг рявкнул: – Кру-гом! Разгильдяи…

Курсанты выполнили команду четко, как на плацу. Звонко щелкнули каблуки.

– Шагом марш, – гораздо тише и опустился в кресло.

Устинов прикоснулся к сенсору двери и, вдруг, с отчаянным видом повернулся:

– Мы оба с Дальнего Форпоста. Георгий потерял семью и сына, я – невесту. Помогите… пожалуйста, – произнес с отчаянной надеждой и умолк, стиснув кулаки.

Этна положил ладони на подлокотники. Взгляд опустился вниз на консоль, сощурился на миг, потом впился взглядом в лицо Володи.

– Наглецы… – произнес, успокаиваясь. Пальцы побарабанили по столешнице и добавил чуть насмешливо, – Черт с вами, этна, но только из уважения перед памятью мертвых!

Провел пальцем по консоли и произнес:

– Обоих разгильдяев на корвет «Гремящий» на должности операторов артсистем ближней обороны. Все – идите, и чтобы я вас не видел больше!

– Есть, товарищ капитан второго ранга! – восторженно гаркнули во весь голос оба бывших курсанта, а ныне матроса третьего ранга. Ура – получилось!