Нечаянно наступаю ей на ногу.

- Гад... - цедит она. - Специально же!

- Весь день мечтал тебе на ногу наступить! - фыркаю я.

Идём рядом к машине, перестреливаясь угрожающими косыми взглядами, но, сука, улыбаемся!

Открываю ей дверь.

- Руку подай! - закатывает глаза.

- Нищим духом не подаю!

Хлопаю дверцей. Обхожу, сажусь рядом.

Ольга Валерьевна, поджав губы, стучит пальцами по рулю.

- Чо - плохо, да? - скашиваю на неё глаза.

- Дубль два, дети.

- В смысле?!

- Возвращаетесь на крыльцо и делаете всë заново, второй раз.

- Оооо... - раздражённо и мучительно стонем мы.

- Вперёд!

11. Глава 11 – Гад и змеища

От поцелуев в щеку, щеки мои стёрлись, иначе чего бы им так гореть?

Мы едем на заднем сиденье, между нами бумажные пакеты и чувства. Очень сильные чувства! Чувство бешенства, например, самое сильное. И оно так странно бродит по моим внутренностям, что я не совсем уже уверена, что это именно оно.

- Мам, включи кондиционер. Жарко.

Подставляю лицо под прохладные волны воздуха. Оо... Губы расплываются в довольной улыбке. Достаю журнальчик по парфюму с пробниками.

Гад улыбается в свой телефон, пишет голосовые. Намурлыкивает там что-то… Но играет музыка, и я не могу разобрать - что именно он тихонечко говорит в микрофон. Телкам своим, наверное... Желудок сжимается, вызывая изжогу на его шлюханские мурлыкания.

Мне неприятно это. Настолько, что меня этим чувством можно пытать.

Снова злюсь... И на него? и на себя. Почему мне не плевать?

Надо как-то абстрагироваться.

Я сама по себе, он сам по себе.

Пытаюсь включить адекват. Ладно. Ну, хватит, в самом деле, грызться. Ничего прям эдакого он не делает. К тому же до сих пор не слил отцу видео.

- "В клуб не обещаю, но кофе попьём...", - пока переключается трек слышу я его голосовое.

Кстати!!

- Мам? Всë в силе?

- Ясь... - на светофоре ловит мама мой взгляд в зеркало. - Ты только не расстраивайся, хорошо?

- В смысле?! - замираю я, не дыша.

- Борис отменил вам все мероприятия, пока рейтинг не выйдет на более крепкую позицию.

- Аааа!! Это из-за тебя всë! - яростно луплю гада журналом. - Из-за тебя!!

Выставляя предплечья, отбивается.

- Чокнутая!

Вырывает у меня журнал и, заломив руки, заваливает головой к себе на колени.

Держит так, что не дёрнуться.

И я, сдаваясь, просто реву. Я никогда не попаду в этот чёртов клу-у-уб!

- Дети?! - нервничает за рулём мама, пытаясь обернуться.

- Всë нормально! - запечатывает мой рот гаденыш. - Братские объятия.

Аккуратно меня отпускает, ловит лицо за подбородок, разворачивает к себе. С тревогой недоверчиво смотрит в глаза.

- Я больно сделал?

Отбиваю его руку, вытирая со щёк слезы.

Отворачиваюсь в окно, прижимаясь к стеклу лбом.

Слов нет просто!

- Ты из-за клуба ревешь, что ли? - надменно.

- Отстань!

Надеваю тёмные очки. В груди всë застывает от обиды.

- Ясь, ну ты умненькая девочка, всë понимаешь, - уговаривает меня мама.

Игнорирую, только неровно дышу от сдерживаемых рыданий.

Очень обидно!

Дома нас встречает папа.

И, словно не замечает меня, зато здоровается за руку с гадом.

- Принимай, - подводит папа его к спортивному комплексу. - Сейчас только установили.

Два турника, брусья, кольца, груша...

Чёрная сталь, кое-где прорезинена бордовыми фиксаторами от скольжения.

- Крутой... - ведëт пальцами по фиксаторам Иван.

Улыбнувшись, папа поджимает губы. Словно немного теряется перед ним.

- Я рад, что тебе нравится.

- Ну, только зачем такой дорогой на пару недель? Мне бы обычной перекладины хватило. А потом куда его?

- А что - через пару недель у нас конец света?

- Ну... Нет.

Похожи... - ревниво разглядываю их лица.

- Опробуешь?

- Легко!

Иван стягивает футболку, обнажая тело.