— Что у меня нового за четыре года, которые мы не виделись? — выгибаю бровь.

— Ну да…

— Дай-ка подумать, — возвожу глаза к потолку, пытаясь вспомнить все значимые события своей жизни за это время. — Умер мой кот Лютик, — принимаюсь загибать пальцы. — Потом папа купил мне чихуа-хуа, но его переехала машина. Я сильно вывихнула лодыжку и перестала заниматься гимнастикой, а когда травма прошла, я записалась на танцы, хожу до сих пор. В пятнадцать лет решила тренировать силу волю и перестала есть мясо, меня хватило на два месяца. Побывала в шести новых странах. Разлюбила романтические комедии и полюбила фильмы ужасов. Красила волосы в розовый. Набила на запястье татуировку, а потом свела ее, теперь там шрам, — вырываю руку из его захвата и демонстрирую. — Выиграла окружную олимпиаду по русскому языку. Научилась водить машину. И умер мой папа, но это ты уже знаешь. Фух, вроде бы все.

В конце своего монолога я разошлась не на шутку и сейчас тяжело дышу. Данил стоит, сцепив челюсть и сомкнув губы в нитку, и меня это бесит.

Он весь меня бесит!

Почему он вернулся? Почему я снова должна с ним общаться? Почему моя мама выходит замуж за его отца? Почему я должна жить в его доме?

Резко разворачиваюсь и направляюсь на выход. На этот раз, к счастью, он меня не догоняет. Взлетаю вверх по ступенькам и захлопываю дверь своей комнаты. Не включая света, сажусь на кровать, пытаясь перевести дыхание и унять дрожь в теле.

Через несколько минут я слышу шаги Данила по лестнице, затем, как он идет по коридору второго этажа и хлопает соседней с моей спальней дверью.

Тело окатывает ледяной волной ужаса.

Подскакиваю на ноги и выхожу на террасу. В окнах комнаты, с которой я делю этот большой и прекрасный балкон, горит свет, и сквозь полупрозрачные занавески я вижу, как Данил снимает с себя футболку, бросает ее на спинку стула и принимается расстегивать ремень на джинсах.

Я что, живу через стенку от него????

Его комната же раньше была на третьем этаже!

Это финиш.

6. Глава 6.

— Машуня, — сквозь сон чувствую, как кто-то трясет меня за плечо. — Мааашааа.

Еле-еле разлепляю веки и замечаю очертания мамы. Тру глаза и понимаю, что родительница уже при полном параде: обесцвеченные волосы уложены кудрями, на лице дневной макияж, одета в платье и с ног до головы надушена новыми духами.

— Маша, просыпайся.

— Что такое? — сонно бормочу.

— Спустись вниз, позавтракаешь со мной и с Сережей.

— Зачем?

— Мы уезжаем по делам.

— И что?

— И то! — повышает голос. — Позавтракай с матерью и со своим новым отцом!

Последняя фраза пробуждает получше любого будильника. Я резко подскакиваю на кровати.

— Никогда ни один твой новый муж не заменит мне папу!

Родительница томно закатывает глаза.

— Маша, будь добра: умойся, расчешись, переоденься и спустись на кухню. Прояви чуточку уважения к человеку, который теперь нас содержит.

На этих словах мать разворачивается и, стуча по паркету шпильками, покидает мою комнату. Я сажусь на постели и оглядываюсь по сторонам. Так непривычно просыпаться в другой спальне.

Но мама права: я должна проявить уважение к человеку, в доме которого теперь живу, хоть и не по своей воле. К тому же о самом Сергее Юрьевиче я ничего плохого сказать не могу. Я быстро умываюсь, чищу зубы, одеваюсь в летний сарафан и спускаюсь на кухню, как раз тогда, когда родительнице и ее новоявленному жениху подают завтрак.

— Всем привет, — смущенно произношу, опускаясь за пустое место.

— Доброе утро, Машенька, — Сергей Юрьевич отрывается от газеты и по-доброму мне улыбается.

Домработница тут же ставит передо мной тарелку каши и кофе с молоком.