Сама простота.

Не могу удержаться и внимательно оглядываю ее соблазнительное тело. Маша стала еще красивее. Занятия художественной гимнастикой не прошли для девушки даром, она очень гибкая, у нее идеально ровная осанка, стройные ноги.

Черт, я не хочу и не должен так на нее смотреть. Поднимаю взгляд к лицу.

— Я не просто так говорил, чтобы ты не выходила из своей комнаты, когда ко мне будут приходить друзья, — строго произношу.

— Пф, — закатывает глаза.

— Маша, ты знаешь, почему мой отец и твоя мама женятся?

Вопрос застаёт ее врасплох. Маша на мгновение теряется, но тут же берет себя в руки.

— Потому что любят друг друга…? — скорее, спрашивает, чем утверждает.

Ее предположение вызывает во мне волну смеха. Какая же она еще наивная.

— Нет, Маша, — отвечаю, отсмеявшись. — Они женятся по расчету. Твоей маме нужны деньги, а моему отцу образцовая семья, поскольку он собирается пойти на выборы губернатора Подмосковья и готовится к предвыборной кампании. Именно поэтому он вызволил меня из Швейцарии и отправил в московский институт. Сын будущего губернатора должен учиться в России.

Маша даже не пытается скрыть своего удивления. Я не знаю, задели ли девушку слова о том, что ее матери нужны деньги, но сейчас я не собираюсь быть тактичным. Маша растерянно хлопает ресницами, не произнося ни звука.

— Совсем скоро дом превратится в предвыборный штаб, а наша жизнь будет, как на ладони, — продолжаю. — Я все еще надеюсь договориться с отцом не втягивать во все это хотя бы тебя, но шансов, что у меня получится, мало. Твоя мама жаждет не только денег, но и славы. Именно поэтому я не хотел, чтобы хоть кто-то, включая моих друзей, видел тебя раньше времени. Но ты понимаешь, что ты сделала своей сегодняшней выходкой? Что про нас будут говорить, когда отец публично объявит об участии в предвыборной гонке?

Маша продолжает молчать в ступоре. Ее грудь высоко вздымается, выдавая шоковое состояние девушки.

Я, конечно, тоже хорош. Вместо того, чтобы опровергнуть ее слова, считай, подтвердил их в разговоре с Севой. Но он так провожал Машину спину взглядом, что я не мог иначе.

Делаю к девушке еще один небольшой шаг и почти оказываюсь вплотную. Ярость отступает. Я никогда не мог долго злиться на Машу. А сейчас, когда стою к ней так близко, понимаю, что прощу этой девушке абсолютно все. Четыре года таил на Машку обиду, а она растворилась сразу, как только я увидел девушку.

Делаю к Маше последний шаг и опускаюсь руками на стол по боками от ее тела. Она испуганно выгибается назад, но я все равно настолько близко, что чувствую девчачье дыхание с запахом клубники.

— Данил, отойди от меня, — старается произнести уверенно, но я замечаю дрожь в ее голосе.

— Зачем? — склоняюсь еще чуточку ниже.

— Ты нарушаешь мое личное пространство.

Тихо смеюсь.

— Имею право.

— Ты не имеешь никакого права! — вздёргивает подбородок. Она перестаёт отклоняться назад, поэтому наши лица разделяют всего несколько сантиметров.

— Как это не имею? Мы же живем вместе.

— Я имела в виду, что мы живем вместе в прямом смысле слова. А что там подумал ты и твои друзья, я понятия не имею.

— Они подумали ровно то, что ты хотела, чтобы они подумали, — убираю руку со стола и опускаю ей на талию.

Дергается, как ошпаренная. Я быстро кладу вторую ладонь.

— Не прикасайся ко мне! — орет.

Я сильнее сдавливаю женскую талию. Девушка пытается вырваться, а в итоге врезается мне в грудь и так и замирает.

— Данил, отпусти меня немедленно, — требует.

— Не-а.

Склоняюсь носом к ее макушке и закрываю глаза от удовольствия. Одуреть можно. По венам шпарит адреналин, а сердце колотится, как бешеное.