Я пораженно замолчала. Чем дальше в лес, тем злее волки… Подумать только, они были подругами!

- То есть, ты знаешь, что Маша обвинила во всём Веронику, когда давала показания?

Кивок.

- И ты ей веришь? Веронике?

- Причем тут Вероника? – Ян выглядел пугающе.

- Она сегодня пришла ко мне. – решилась на правду. Я боялась его реакции, но по-другому нельзя было. От этого зависело моё благополучие. – Сказала отстать от тебя. И угрожала расправой, если я не прекращу лезть к тебе. Пригрозила повторить то, что она сделала с Машей Мироновой.

Соколов едва держался, но после моей последней фразы подорвался с дивана и встал лицом к лицу со мной, нависая.

– То, что случилось с Машей, ужасно, Ева! – тихий, звенящий от ярости, голос. - Её изнасиловали, а потом избили. Бросили там же, надеясь, что она умрёт. Ублюдков нашли той же ночью. Точнее, я лично нашёл этих… животных. Их посадили, дав пожизненное. Но обвинить во всём Веронику, просто потому, что она моя девушка? – парень осуждающе покачал головой. - Она наоборот, пыталась помочь семье Мироновых, но из-за того, что Маша теперь не в себе, Веронику и на пушечный выстрел не подпустили к бывшей подруге. Она помогла лично мне выбраться из того дерьма, в котором я увяз, мечтая о личной расправе над теми насильниками! Я любил Машу.

Глаза Яна странно блестели. А я не находила, что сказать. В голове стало пусто. Откровение стало для меня полной неожиданностью.

- Тебе не кажется, что ты зашла слишком далеко со своими играми?

Соколов смотрел на меня с таким осуждением и отвращением, что я не выдержала. Нос неприятно защекотало, а к глазам подступили слёзы. Я больше не могла и не хотела его слушать. Меня трясло изнутри и снаружи. Я задыхалась.

Я больше не могу… Не могу так… За что? Почему он со мной так груб? Что я сделала плохого? Что?

Эмоции затопили меня с головой. Захотелось оказаться как можно дальше отсюда. От него. От его осуждающего взгляда черных глаз. И я сделала то, что мне казалось в тот момент самым разумным – выскочила из дома прямо под проливной дождь.

Бежала вперед, не разбирая дороги. А крики Яна позади с просьбой остановиться, только подстегивали бежать ещё быстрее и дальше.

Я плакала, захлебываясь слезами, и дождь плакал вместе со мной. Пресные капли смешивались на моём лице с солёными. Дрожь от холода объединялась с отчаянной, нервной дрожью моего тела. Я вся вымокла до нитки. Но мне было всё равно. Было так больно и обидно.

Почему мир так жесток и несправедлив? Почему? Почему? Почему…

На улице было темно, как ночью. И в итоге я поскользнулась на слякоти и упала в лужу возле обочины дороги. И так и осталась в ней сидеть. Грязная. Теперь не только изнутри, но и снаружи. Этот мир облил меня не только с помощью Яна, но и с помощью дранной лужи!

Я не знала, что мне делать дальше. Проще всего было съехать. Так бы и Яна не видела, и Вероника поняла, что он мне не нужен, так как больше бы я с ним не пересекалась. Но мама… Нет, я не могла с ней так поступить…

Соколов нагнал меня довольно-таки быстро. Он присел на корточки передо мной, и молча смотрел на меня. На то, как я плачу, сидя в луже.

А потом выдохнул и произнес:

- Вставай, пойдем в дом. Отец убьет меня, если узнает, что я довёл тебя до такого состояния. – его голос был спокоен. А лицо напряжено.

- Отвали от меня! – крикнула ему. – Ты… Ты слепой дурак! Я ведь просто хотела попросить тебя о помощи, потому что мне страшно, Ян! Страшно! Почему я должна страдать от того, что твоя девушка мне угрожает? Я ведь так стараюсь всеми силами держаться от тебя подальше, но жизнь, как специально сталкивает меня с тобой раз за разом!