«И он не семья», — мысленно повторила слова матери. Но уже больше автоматически.

Иван отправил поддон в микроволновку, и я снова попыталась его остановить:

— Пожалуйста, перестань суетиться. Я перекусила в самолёте, — пришлось солгать, но Иван лишь многозначительно хмыкнул и нажал кнопку старта.

Я решила, что пусть делает, что хочет.

— Давно ты здесь живёшь? — поинтересовалась, сделав глоток кофе.

— Интернатуру заканчивал в Питере, поработал там, но пять лет назад вернулся. Работаю в местной больнице.

— Я имела в виду, в этом доме?

— До недавнего времени снимал квартиру с… — он, нахмурившись, замолчал, словно подумал о чём-то неприятном. — Так сложились обстоятельства, что неделю назад вернулся сюда. Ты против?

— Нет. А ты? — в свою очередь спросила я. — Не против, если здесь поживу?

— Дом большой, места хватит.

Я кивнула, сделав осторожный глоток из своей кружки. Горячий кофе обжигал, но после бессонной ночи помогал взбодриться.

Я вновь скользнула взглядом по Ивану, заметила татуировку на внутренней стороне его плеча. Вот только разглядеть, что именно там изображено, не позволял рукав футболки, которую он спешно надел, стоило мне перешагнуть через порог.

Микроволновка оповестила, что еда готова. Иван достал из неё поднос с фасолью и мясом, поставил на стол столь странный и непривычный завтрак.

Я устала с ним спорить и потому лишь благодарно кивнула, подхватив вилку. Есть совсем не хотелось, но я не хотела обижать Ивана, который, кажется, искренне пытался быть со мной гостеприимным.

В этот момент я осознала, что теперь лишь гостья в собственном доме. Впрочем, дом действительно больше принадлежал Ивану, чем мне. Отец разделил доли наследования на всех четверых детей: и родных — Ивана с Верой, и усыновлённых — меня и Славу, но Слава сразу отказался от своей части в пользу Ивана.

— Вера не сказала тебе, что я собираюсь приехать? — задала вопрос, который мучил меня с тех пор, как получасом ранее я обнаружила, что в родительском доме теперь живёт Иван. К сестре у меня был такой же. Она единственная, кто знал, что я возвращаюсь, но почему-то и меня не предупредила, что в доме сейчас живёт наш брат.

Иван неопределённо повёл плечами. Я видела, что ему совсем не хочется со мной разговаривать. Да и выглядел он уставшим, а покрасневшие белки глаз выдавали бессонную ночь. Наверняка лишь воспитание не позволяло ему отправиться в постель прямо сейчас, при этом покинув столь неожиданно ворвавшуюся в его жизнь сводную сестру. Если, конечно, он до сих пор считает меня таковой.

— Мы не созванивались пару недель.

Я удивилась. Считала, что общение Ивана и Веры было практически ежедневным, ведь они всегда дружили. В детстве Иван нянчился со своей младшей сестрой буквально с пелёнок, хотя ему самому тогда едва исполнилось десять.

Я хотела поинтересоваться почему, но не стала этого делать. Вряд ли Иван захочет со мной чем-либо делиться. И тогда, и сейчас мы не более, чем родственники, которые делят одну крышу над головой. О том, что однажды произошло под этой самой крышей, я предпочитала не вспоминать.

Иван допил свой кофе, вымыл чашку. Мы оба продолжали чувствовать неловкость в обществе друг друга, а затягивающаяся тишина ещё больше напрягала. У меня было ощущение, что он не испытывает ни радости, ни недовольства от моего приезда. Скорее, безразличие, и меня это почему-то задевало.

— Не обидишься, если я пойду к себе? — осторожно поинтересовался он, наконец посмотрев на меня. — Тяжёлая смена.

— Конечно, иди. Мне не нужна компания.

Кажется, что Иван даже облегчённо выдохнул, когда направился к выходу из кухни. Мне отчего-то захотелось проводить его спину взглядом, но я упрямо не позволила себе обернуться. И хорошо, потому что позади неожиданно раздался приглушённый голос Ивана: