На небе посмурнело, листва деревьев зашелестела, как перед намечающимся ливнем, но я упрямо продолжала стоять на месте.

Сзади что-то зашуршало, раздался тяжелый вздох сводного братца, а затем мне на плечи легла его толстовка.

– Надень. Замерзнешь.

Горшок он успел поставить на скамейку, что я заметила боковым взглядом, и в груди кольнуло. Никак не могла отделаться от мысли, что этот его жест значит что-то именно для него, а я не оценила.

Мысленно встряхнула головой. Глупости.

– Без тебя обойдусь, – буркнула я и попыталась сбросить с себя его вещь, но не тут-то было. Его ладони лежали на моих плечах и обхватили так, что не двинуться.

– Не глупи, Марина. Скоро родители приезжают. Увидят тебя болеющей и кашляющей, не только мне попадет, но и тебя они ни в какую общагу не пустят. А я в красках опишу, какие там сквозняки, чахоточники и туберкулезники живут.

– Артем!

Его паясничество раздражало. Злость накатила почти сразу, когда волна от предыдущего гнева еще не схлынула. Может, от того, что он никак не желал оставить меня в покое, а может, от того, что он способен воплотить свои угрозы в жизнь. А может, от того, что он прав. Я уже чувствовала, что мое упрямство не доведет меня до добра, и если я продолжу стоять на холоде, да еще и под дождем, точно заболею.

В этот момент с неба упали первые капли. Черт.

– Я же говорил, – хмыкнул Артем и поднял лицо вверх, хмуро наблюдая за стягивающимися темными тучами.

– Иди в дом. Я приду позже.

Я не стала отказываться и натянула через голову его темно-синюю толстовку, накинула на голову глубокий капюшон и затянула шнурки потуже, почти скрывая свое красное лицо.

– Упрямая бестолочь.

Грановский схватил горшок с драценой и ушел прочь. Как только прозвучал металлический хлопок подъездной двери, мои плечи наконец расслабились, и я прикрыла глаза, пытаясь найти внутри себя равновесие.

А Наташки с ее братом всё не было.

Пальцы так и горели от желания узнать, с чего вдруг Артем решил подарить мне цветок, и я, не сумев побороть свое любопытство, полезла в сеть.

Драцена может сгладить семейные конфликты и избавить от стресса.

А еще… Еще она к любви…

Я покраснела пуще прежнего и порадовалась, что сводного братца поблизости нет. Затылок вдруг запекло, и я лишь усилием воли не обернулась в сторону окон его квартиры. И без того ощущала, как он пристально смотрит на меня, выглядывая из окна. И чего ему неймется?! Жил бы своей жизнью, а мою больше не портил.

– Марин?

Тихий голосок Наташки оторвал меня от экрана смартфона, и я сразу же положила его в карман. Подняла глаза на подружку и улыбнулась, чувствуя, как в груди разжигается огонь. Все эти дни мне не хватало поддержки и общения, а с Лерой этого больше не получить. Даже если отбросить мою ревность, которую я всячески отрицала и не собиралась никому раскрывать, я бы всё равно не смогла выслушивать ее дифирамбы Грановскому. Мне его и в квартире за глаза хватает.

– Наташ. Я так по тебе соскучилась, – выдохнула я и кинулась ее обнимать. Знала, что сама она постесняется так бурно проявлять эмоции на публике, но мне было не сложно выступать инициатором.

– Я тоже, Марин, – призналась она, а затем напряглась. – Видела Лерино сообщение. Ты в порядке?

– Кхм. Девчонки, я всё понимаю, давно не виделись и всё такое, но может, оторветесь ненадолго друг от друга? Я дотащу сумку и поеду, у меня еще дела.

Нас прервал низкий приятный голос мужчины. Точно. Наташка же с братом. Из-за Грановского я совсем об этом забыла. Тщательно скрывая улыбку, я отпустила подругу и обернулась, утоляя наконец свое любопытство. А когда увидела Илью, обомлела.