– Не хочу! – беспечно отвечает Лиза.

– И что же ты знаешь? – настороженно спрашиваю я.

– Что ты не ботан.

Вот теперь я улыбаюсь. Ее компрометирующая меня новость превосходит все ожидания.

– А ещё ты очень красивый, голубоглазый король.

– Это переиначивание стихотворения Ахматовой?

– Вот видишь, ты понял! А твой Дима нет. Вообще ничего не смыслит в поэзии. – Лиза вздыхает и продолжает: – Но вы все такие придурки. Все мои мечты из-за вас рушатся.

– И какие же твои мечты рушатся? – интересуюсь я, игнорируя, что меня назвали придурком.

Лиза молчит, а я чувствую ее дыхание на своей шее. Она так и сидит, придвинувшись ко мне. Медленно я заезжаю в открытые ворота нашего дома и решаю не парковаться в гараж. Может, успею обратно в клуб. Возможно, даже та блондинка все ещё будет там. Ну а если нет, то мне плевать. Девушек там полно. Мне сегодня необходимо забыться. Слишком много злости накопилось за этот день, особенно на маму. Подумать только, в свой выходной она решает провести время не со своей дочкой, а с иллюзорной! Конечно! Варю нельзя одеть, как куклу, а Лиза с радостью позволит это с собой сделать. Она и так похожа на куклу, вся такая красивая, в этом струящемся бежевом платье.

Я открываю дверцу машины и вижу, что по щекам Лизы текут слезы. Опять! Терпеть не могу, когда девушки плачут, но сейчас, даже еще не зная причины, мне становится жаль ее.

– Эй, ты чего?

– Ты думаешь, что я золотая девочка и плакать мне не из-за чего? – со злостью в голосе спрашивает Лиза, выходя из машины. – У Лизы Мещерской все есть! У нее просто прекрасная жизнь. Папа покупает все, что бы я ни пожелала… Но знаешь, я бы все это променяла. Только бы мама была жива!

С этими словами она начинает рыдать, и у меня опять дежавю. Да что за день такой сегодня? Наверное, магнитные бури… Я, сам не знаю почему, прижимаю Лизу к себе и глажу по волосам. Мне искренне жаль ее. Никто не хочет в свои семнадцать жить без мамы.

– Знаешь, меня сегодня Паша поцеловал, – говорит Лиза, когда перестает рыдать. – Этот козел украл сегодня мой первый поцелуй.

Мне кажется, я даже приоткрываю рот от этой новости. Лиза Мещерская, вот эта заносчивая красотка, которая до сих пор стоит, уткнувшись мне в плечо, поцеловалась первый раз только сегодня! Я вспоминаю свои семнадцать лет, и мне тут же становится стыдно. Столько всего я уже успел узнать к этому возрасту, а Лиза оказывается такой чистой. Не сразу я замечаю, что она опять начинает плакать.

– Я так мечтала о первом поцелуе… – с придыханием говорит она. – Он должен был случиться обязательно под звёздами. Он должен был быть романтичным, как в фильме. А этот козел все испортил! Ненавижу его!

Я не знаю, что сказать в ответ, кроме как согласиться, что этот Паша действительно козел. Я всё ещё глажу ее по волосам, когда Лиза отрывается от меня, смотрит на небо и протягивает руку к самой яркой звезде. И она сама невероятно красива, будто соткана из звёзд и светится ими.

– Голубоглазый король, оказывается ты такой хороший. Зачем ты скрывал это от меня?

С замиранием сердца я вдруг понимаю, что мне приятно слышать такие слова, но вслух говорю другое:

– Я вовсе нехороший.

– Поцелуй меня, – просит Лиза, глядя мне в глаза. – Хочу узнать, каково это, целоваться под звёздами.

Я знаю, что в ней говорит алкоголь. Я знаю столько причин отказаться. Но… сам не знаю, как это выходит, я наклоняюсь к Лизе и касаюсь губами ее губ. Она замирает. Возможно, осознает, что зря попросила меня о поцелуе, возможно, просто трезвеет. А я уже не могу остановиться. Напористым движением я приоткрываю ее губы и продолжаю целовать требовательно, почти до исступления. Я чувствую, как Лиза отдается этому поцелую. Она не может не отвечать мне. В этой девушке столько скрытой чувственности, столько страсти, которая до этой ночи не находила выхода.