– Да…

– Долго еще?

– Да.

Звонок вдруг прерывается, а Яков возникает на пороге собственной персоной.

– Идем завтра в «Небо и вино»? Там обалденно готовят мясо, а какой там салат с кальмарами!

Я закатываю глаза и снова принимаюсь за растяжку.

Розенбергу прекрасно известно, что мясо я ем только раз в неделю. С кальмарами та же история. Избыток белка балеринам ни к чему, мы не наращиваем мышечную массу.

– Ну идем вместе, Лю, – умоляет Розенберг, пока я тяну носок к потолку. Мне сейчас совсем не до кальмаров. – Представляешь, я столик забронировал аж две недели назад! Оказалось, что больше нельзя просто так прийти в ресторан, когда захочешь, нужно внести свое имя в лист ожидания, нормально вообще?

– Ты иди, Яков, не волнуйся, завтра я поеду на такси.

– С ума сошла? Меня твой отец собственноручно кастрирует, если я тебя в «убер» посажу. Поехали вместе! Тем более, говорят, скоро рестораны вообще закроют, и что тогда? Куда прикажешь водить тебя на свидания?

Вообще-то, я никогда и не ходила с ним на свидания, а поездки на одной машине точно не считаются, но напомнить Розенбергу об этом не успеваю. По разгоряченной коже словно проводят пером – волоски встают дыбом, а по спине бегут мурашки. От неожиданности я даже спотыкаюсь, а такого со мной не бывало с начальных классов. Хотя нечто похожее было тогда на сцене Александринского театра во время «Лебединого озера».

Неужели это запоздалая реакция на Розенберга? Но такого со мной раньше не было!

Резко обернувшись, обмираю при виде парня в черной маске, который стоит на пороге репетиционного зала возле возмущенного Розенберга:

– Ты вообще кто такой? С какого курса? Первый раз тебя вижу!

Кай не сводит с меня глаз, и я впервые чувствую себя неуютно в таких родных купальнике и лосинах. Он смотрит на меня, будто одежды на мне нет совсем, и ни капли не смущается тем, что рядом стоит Яков, который от вопросов уже перешел к угрозам.

– Не надо охраны, Яков, – отвечаю, скрестив руки на груди. – Это…

Кай смотрит на меня с прищуром, и я понимаю, что под маской он улыбается.

– Это мой сводный брат. Его зовут Кай.

Первый раз дается особенно сложно. Хотя не думаю, что когда-нибудь привыкну к тому, что мы теперь семья.

Розенберг не замечает моих мучений, а его удивление длится недолго. Он протягивает Каю ладонь, и тот ее пожимает.

– Ну и дела! Яков.

– Кай.

– Юль, а чего не сказала, что у тебя теперь брат есть? Давно вы вместе?

Вместе.

Эта фраза, как локомотив с отказавшими тормозами, что пролетает в каком-то миллиметре от меня, обдавая жаром и едва не сбивая с ног.

Отворачиваюсь от смеющихся глаз Кая. Тренировка все равно сорвана, так что напяливаю на себя теплый спасительный батник, который скрывает мое тело. Развязав пальцы13, натягиваю до колен связанные бабушкой яркие гетры и обуваю специальные угги.

Объяснение Кая выходит коротким:

– Родители съехались, а нашего мнения не спросили.

– Как обычно! Маску, кстати, можешь снять, Кай. Толпы тут нет, как и проверяющих. Теперь понятно, почему тебя пропустили в академию. Это Платон за Юлей отправил? Будешь сам ее теперь возить?

– Все верно, – отвечает Кай с довольной улыбкой. – Даже машину свою дал.

Тяжелый и неуправляемый локомотив все-таки слетает с рельсов. Обрушивается на меня всей своей тяжестью, и я дышу так, как будто в моем теле не осталось ни одой целой кости. Папа не мог так поступить со мной!

– Слушай, – вдруг встревает Розенберг. – А помоги уговорить твою сестренку сходить со мной на свидание?

Довольная улыбка тут же сползает с лица Кая.

Не ожидал, дорогой братец?

– На свидание с кем? Прости, не расслышал.