Я взлетел по лестнице, подбежал к двери, повернул ключ и, на всякий случай сделав шаг назад, крикнул:

– Все, мелкая, амнистия! На свободу с чистой совестью!

Ответом была тишина. Рыжая не вылетела из комнаты и не кинулась перегрызать мне горло. И это было странно.

Я осторожно нажал на ручку, с опаской открыл дверь и сначала ничего не увидел, потому что внутри было темно. Спит что ли?

– Алиса! – осторожно позвал я. Ответа, конечно же, не дождался.

Сделал шаг в комнату, ощутимо потянуло сквозняком, и в этот момент я наконец разглядел распахнутое настежь окно.

Сердце моментально ухнуло в пятки.

Второй этаж! Она же не могла! Ну не совсем ведь дура?!

Я рванул к окошку, глянул вниз, чувствуя, как меня колотит от ужаса, и потрясенно прошептал:

– Блядь… блядь…

Потому что прямо под окном на асфальтовой дорожке была лужа чего-то красного.

От ужаса перехватило горло и перед глазами на мгновение стало темно.

Спрыгнула? Разбилась? Но… но почему там только кровь, а где она сама?

Вроде такое бывает, что из-за болевого шока люди встают, все переломанные, и какое-то время еще могут куда-то идти. Куда она могла уйти? Со стороны парадного входа я никого не видел, и охранник на воротах ничего не говорил.

– Алиса! – громко крикнул я.

Голос прокатился по саду, и затих. Ответа не было.

Твою же мать, надо ее найти, отвезти в больницу. Она ведь жива, правда? Не умирают же люди, спрыгивая со второго этажа? Или… умирают?

– Алиса! – отчаянно позвал я.

Черт, да что я тут стою и время теряю? Надо бежать и искать ее!

Я быстро развернулся, собираясь рвануть к двери, и застыл, парализованный ужасом. Потому что перед глазами внезапно оказался кадр из какого-то фильма ужасов. Только в реале. Прямо передо мной, в комнате, в луче лунного света стояло существо в свадебном платье с черными провалами вместо глаз и молча тянуло ко мне тонкие руки.

– АААА!!! – заорал я, но уже в следующую секунду понял, кто это. И выдохнул, держась за бешено колотящееся сердце: – Ах ты дрянь…

Обмотанная простыней Алиса громко захохотала, а я бросился на нее, сбивая с ног и накрывая своим телом. От пережитого адреналина меня трясло, внутри горела первобытная ярость, и я сам не понимал, что хочу с ней сделать.

– Сучка, – рычал я. – Да как тебе только такое…

– Пусти! – прошипела она и от души полоснула меня ногтями по лицу, словно дикая кошка.

Я перехватил ее руки, она двинула мне коленом, я охнул, она попыталась вывернуться, рванулась, толкая меня в плечо, я стиснул ее ногами, повалился на спину, и, видимо, зацепил неплотно закрепленную простыню. Белая ткань слетела, и Алиса оказалась сидящей на моих бедрах в одних трусиках и тонком лифчике.

Мы оба замерли. Она даже не пыталась прикрыться, застыла испуганным кроликом, а я… Я просто охренел от увиденного. Это было что-то невероятное! Ее тонкая ладная фигура казалась вырезанной из слоновой кости: матовое сияние кожи, гордо развернутые плечи, хрупкие ключичные косточки, небольшая, дерзко торчащая грудь с просвечивающими сквозь ткань сосками, узкая талия, нежный плоский живот. Вот это сокровище она прячет под своими бесформенными тряпками?!

Секунду или две мы смотрели друг на друга. Я – жадным, распаленным взглядом, и она – своими ведьминскими зелеными глазищами, казавшимися еще ярче из-за намалеванных вокруг темных кругов.

Я непроизвольно сжал ладонями ее бедра, чувствуя, какая прохладная и гладкая на них кожа, Алиса вздрогнула от моих касаний и наконец пришла в себя: завизжала и закрылась руками.

– Не смотри! Не смотри, придурок!

Я разжал руки, она скатилась с меня и, схватив валявшуюся простыню, судорожно ей прикрылась.