– Ты меня не знаешь, чтобы делать какие-то выводы, – наклонившись ближе, смотрю ей в глаза. – Сейчас я хочу тебя трахнуть прямо здесь, в этой машине, у дома наших родителей, – шепчу, приближаясь к её губам.

Она подаётся вперёд, и когда между нашими губами остаётся лишь несколько миллиметров, и я в предвкушении уже расслабляюсь, поворачивает голову так, что мои губы касаются лишь её щеки, и жарким шёпотом на ухо произносит:

– Обойдёшься, Жаров.

Отстраняется, но я хватаю её ладонью за затылок, притягивая к себе и упираюсь лбом в её лоб.

– Однажды ты мне сдашься, Колючка, – веду носом по её щеке к виску, вдыхая запах, сводящий меня с ума. Чувствую, как член в штанах оживает, меня ведёт от этой невыносимой девчонки как никогда.

Она кладёт свою ладонь на моё колено и ведёт вверх к паху, вызывая дрожь во всём теле, моя ладонь спускается с затылка к спине, я прикрываю глаза, отдаваясь ощущениям, но она тут же отстраняется, и я слышу резкое:

– Спокойной ночи тебе, Жаров, – распахиваю глаза, и Колючка выходит из машины. – Пусть сегодня тебе приснюсь я, – захлопывает дверь и идёт к воротам.

– Блять, – стону, откидываясь на сиденье. Она снова меня прокатила, но мне начинает нравиться наша игра.

Чем дольше ожидание, тем ярче удовольствие.

– Ты всё равно мне сдашься, Колючка.

21. Глава 20

Кира

– Кира, доброе утро!

Открываю один глаз и вижу стоящую у моей кровати маму, как всегда свежую, выспавшуюся и довольную. Ни разу не видела её с утра в плохом настроении с тех пор, как мы переехали в этот дом.

– Мам, я посплю ещё, – натягиваю одеяло на голову и переворачиваюсь на бок, спиной к ней.

– Кира, завтрак сам себя не съест, – она тянет за край одеяла, стаскивая его с меня.

– Мам, пожалей хоть раз свою дочь, – стону в голос. – Скоро на учебу выходить. Дай выспаться, а?

Но мама неумолима, подходит к окну во всю стену и открывает шторы, впуская солнечные лучи в комнату.

– Вставай, – берёт пульт и включает плазму, переключив на новостной канал. – Звонил Сергей, сейчас за тобой заедет.

Чертов мажор! И чего ему не спится? Наверняка гуляет до утра по клубам, так какого фига в такую рань переться за мной.

– Бери пример с него, мальчик занимается, стремится исправить пробелы в знаниях, – мама открывает шкаф и пробегается взглядом по моим вещам.

Знала бы ты, мама, к чему на самом деле стремится этот "мальчик".

– Мам, только давай я сама выберу, что надеть сегодня, – сонным голосом произношу, пытаясь до конца проснуться.

– Хорошо, – кивает, улыбнувшись. – Только давай без спортивных костюмов сегодня? – дождавшись моего ответного "окей", направляется к выходу, но в дверях оборачивается. – Мы ждём тебя в столовой, постарайся не задерживаться, – и выходит из комнаты.

Потягиваюсь на кровати, совершенно не имея никакого желания вставать, но мама не отстанет. Зевая, плетусь в ванную комнату и привожу себя в порядок, а после зависаю у шкафа, думая, что надеть.

В памяти всплывает горящий взгляд Жарова, пробирающие до мурашек прикосновения губ к моей коже и его вчерашние слова. Провожу пальцами по щеке, прикрыв глаза, и понимаю, что мне жутко хочется его увидеть. А ещё мне нравится его дразнить, нравится видеть восхищённый взгляд, чувствовать его желание. Как там говорится? Возбудим и не дадим?

Улыбаясь собственным мыслям, выбираю короткие белые шорты и приталенную рубашку в бело-голубую вертикальную полоску с длинным рукавом, коричневый кожаный ремень и того же цвета сандалии на плоской подошве.

Заправляю рубашку в шорты, закатываю рукава, укорачивая их на три четверти, и расстегиваю пару лишних пуговиц на груди, собираю волосы в высокий хвост и наношу на губы нюдовый блеск. Покрутившись перед зеркалом, остаюсь довольна образом и в предвкушении спускаюсь к завтраку.