Под его довольный смех разворачиваюсь и захожу в бокс, где стоят наши машины – моя, Артёма и мажора.

– Никогда не говори “никогда”, Колючка, – летит мне в спину.

Обернувшись, вижу, что он уже у своей машины, слегка касаясь корпуса, обходит вокруг и смотрит на неё с лёгкой улыбкой. Помню, какие эмоции я испытывала, когда мама хотела продать папину машину после его смерти: ярость, злость и тоску. Такую, что выть хотелось.

Конечно, мажор не испытал и части тех эмоций, что я в тот период, для него “Субару” лишь статусность, понты перед девчонками и способ заработать. Для меня же “Супра” нечто большее – это часть истории моей семьи, часть папы, часть меня. И я не могла позволить, чтобы она досталась кому-то, чтобы вот такой мажор разбил её однажды по пьяни и просто сдал в утиль. И теперь мне нужно найти оставшуюся сумму для окончательного выкупа. И продажа машины Сергея одним махом бы всё решила.

Пока Сергей отвлёкся, у меня есть время переодеться. Захожу в подсобку, достаю спортивный костюм и быстро сбрасываю с себя сарафан.

– Ничего себе, – хриплым голосом, и следом раздаётся удивлённый свист. Резко разворачиваюсь, прижав к себе толстовку и пытаясь прикрыться.

– Блин, Жаров! – кричу, зло сжимая кусок ткани. – Тебя стучаться не учили?! Ах, да, о чём я – твоя вежливость сдохла, когда ты был ещё младенцем.

– Ну ты не предупредила, что собираешься устроить стриптиз, – ухмыляется, но его взгляд словно берёт меня в тиски, парализует. Мажор делает шаг ближе, а я отступаю к стене.

– Выйди сейчас же, – сквозь зубы прошу. – Пожалуйста!

Сергей молча разворачивается, но в проёме двери останавливается и, чуть повернув голову, произносит с усмешкой:

– Сегодня вечером в душе буду представлять тебя.

– Извращенец, – поднимаю свои берцы и со всего размаха запускаю в него, но они с глухим стуком ударяются о дверь, которую мажор успел закрыть.

Быстро натягиваю спортивный костюм, навряд ли ему придёт в голову зайти сюда ещё раз, но всё же одетой я чувствую себя намного увереннее. А теперь, когда он видел меня в одном нижнем белье, нужно приготовиться к порции тупых пошлых шуток в мерзком исполнении Жарова.

Но, как ни странно, он делает вид, что ничего не произошло, отчего я выдыхаю с облегчением.

– Откуда у тебя такая тачка? – летит вопрос, как только я выхожу из подсобки.

– Не твоё дело, – я всё ещё зла на него и жалею, что мой бросок не достиг цели.

– Я бы предположил, что насосала, но зная тебя, скорее – понадкусывала, – ухмыляется, глядя мне в глаза. Ждёт реакции.

– Все твои шутки ниже пояса в мою сторону, – произношу вкрадчиво и подхожу к нему, – говорят о том, что ты меня хочешь, – провожу пальцем по его щеке. Медленно, чуть касаясь кожи, и вижу, как расширяются его зрачки. О да, придурок, я тоже могу дразнить. Но по-другому. – Возможно, именно этим способом машина мне и досталась, – облизываю кончиком языка нижнюю губу и слегка её прикусываю, а когда он чуть наклоняется, встаю на цыпочки и шепчу в ухо: – А если я, как ты говоришь, насосала на такую тачку, значит, делаю я это просто мастерски, – отступаю на шаг и с удовлетворением вижу его обалдевшую физиономию. – Но тебе никогда не светит.

Развернувшись, иду к своей “Супре”, сажусь за руль и завожу мотор, откинувшись на спинку сиденья, наслаждаюсь звуком – лучшая музыка для моих ушей.

– Тебе особое приглашение нужно? – кричу, опустив стекло.

Мажор молча кивает и идёт к машине. Ну вот я и знаю твою слабую сторону, Сергей Жаров, и могу ей пользоваться. Теперь держись, уж я оторвусь по полной, потому что никогда не отступаю. Думаешь, хорошо устроился со своим шантажом? Кира Сейнер никогда не сдаётся.