– Уходи.

– Пять минут. Пять минут, и я исчезну, прошу.

– Но что с тобой? – Сам парень слишком худой, чтобы первым лезть в драку. Собственно, поэтому я невольно воспринимаю его как жертву. – На тебя напали?

– Можно и так сказать.

– Ты не уверен?

– Скорее я сам напросился. – Незнакомец неуклюже горбит спину и вытирает руками уже опухший и бордовый от удара нос. – Черт, – парень пьяно морщится, – жжется, дрянь.

Так и тянет полюбопытствовать, что же на самом деле происходит, однако здравый смысл подсказывает мне не начинать беседу с каким-то неизвестным психом.

– Я не хотел тебя напугать.

– Может, – сглатываю и нерешительно продолжаю, – может, тебе нужен доктор?

– Обойдусь.

– Но ты в крови. Тебя хорошенько разукрасили.

– Я еще легко отделался.

– Что же ты натворил?

– Проиграл. – Парень усмехается и тут же морщит лоб. Наверняка нос жутко щиплет. Смотреть на подобные душевные терзания трудно, поэтому я решаю проявить сочувствие. Беру полотенце, иду в ванну, подставляю край под холодную воду и возвращаюсь уверенная в своем желании хотя бы немного спасти ночку этого парня. – Держи.

– Спасибо. – Он удивленно хмыкает. Придавливает полотенце к носу и облегченно выдыхает. Осматриваю его кудрявые угольные волосы, торчащий чуб, крупные, безобразные веснушки – не дай бог, самой иметь такие – и зеленые, мутные от алкоголя, глаза. Цвет как у меня. С коричневыми, мелкими крапинками. Думаю, мы с ним одногодки. Интересно, каким же образом он умудрился нажить себе неприятности, не успев достигнуть совершеннолетия? – Считаешь, я ненормальный?

– Есть такая мысль.

– Просто никогда не приходи на закрытые вечеринки.

– Подожди, что? – недоверчиво вскидываю брови. – Тебя избили потому, что ты без спроса пришел на танцы?

– Меня избили не за то, что я пришел, а за то, зачем я пришел. Сечешь?

– И зачем же ты туда пришел?

– Совет номер два: никогда не влюбляйся в шикарных, рыжеволосых отличниц. Говорю по своему опыту. У нее сто процентов есть тот, кто захочет тебя избить. И у него есть парочка дружков, вызвавшихся составить компанию. И в итоге у всех кто-то есть, кроме тебя самого.

В глубине души я знаю, что должна прогнать парня, пинком вытолкнуть за дверь. Но не делаю этого. Не хочу. Он ведь не представляет угрозы. А главное, я неожиданно понимаю, что именно в общении ключ к моему спокойствию. Раньше мне казалось, быть наедине с мыслями – проще, чем ими делиться. Однако сейчас до меня доходит: необязательно рассказывать о том, что у тебя на сердце. Можно ведь и слушать других. Чем не осознанное забвение? Специально быть внимательным, лишь бы не концентрироваться на собственных проблемах.

– Я, наверное, должен уйти.

– Уверен? – Потираю глаза: их немного щиплет. – Может, тебе нужна помощь?

– А тебе?

Он смотрит мне прямо в глаза и, кажется, понимает, что я нахожусь в отвратительном состоянии, колеблясь между девушкой-само-спокойствие и девушкой-разбитой-истеричкой. Когда люди вдруг стали такими проницательными?

Наверное, алкоголь разбудил его шестое чувство.

– Пьян ты…

– Верно.

– И кровь течет у тебя.

– Тоже факт.

– Тогда зачем помощь мне? Кажется, это у тебя проблемы.

– У всех есть проблемы. Просто мои, – он обводит пальцем гематому у носа, опухшую губу и смеется, – отражены на лице.

Внезапно раздается грохот. Я испуганно отпрыгиваю в сторону, а мой новый знакомый эмоционально выругивается. Переводит на меня растерянный взгляд и говорит:

– Мне крышка.

– Это что, за тобой? – В дверь вновь стучат так сильно, что меня всю передергивает, и я сердито свожу брови. – Что им нужно? Что ты на самом деле натворил?