- Одна проблема, Лив. Ты все еще моя, - его губы замерли ничтожно близко от её. Глаза в глаза. Нос к носу. Тело к телу.  Она тяжело дышала, то и дело касаясь грудью  груди амона, закованной в плен черной рубашки. - Видишь? Чувствуешь? - знакомое движение пальцами вдоль позвоночника. Оливия зажмурилась от удовольствия, чуть разомкнув губы.

- Я свободна. Я больше не в твоем мире Дерек, - тихий, дрожащий голос - все, на что она была сейчас способна, борясь с собственным возбуждением. Вечером живот болезненно реагировал на него,  но сейчас молчал и позволял ей безнаказанно гореть в этом пламени на радость амону.

- Ты свободна, - согласился Дерек и отпустил её,  отошел на шаг и замер. Оставил Лив один на один с разгорающимся желанием, пульсирующим в каждой клеточке тела. Её последняя надежда, маленький комочек внутри, что так решительно отверг близость с Сержем сегодня вечером, сейчас никак себя не проявлял.- Что сделаешь ты, свободная?  Чего ты хочешь сейчас? Скажи, я сделаю все. Нужно остаться? Останусь. Уйти? Уйду. Говори, моя свободная Лив.

"Уйду, уйду, уйду," - слетевшее с его губ слово стучало в висках. Внутри поднялась паника, настоящий безотчетный животный страх, бесконтрольный. Лишиться его сейчас казалось самой страшной трагедией... и Лив сорвалась с места, обхватила руками его шею и впилась в губы. Пила их жадно, по капле возвращая себе не забытые воспоминания. Сколько раз за этот месяц ей снился тот самый сон, снились его губы и руки? Как прогнать их сейчас, когда вся её сущность стремится к нему. Соскучившаяся, оголодавшая, рвущаяся наружу. Ей нужен был он. Прямо сейчас.
Треск. Пуговицы рубашки разлетелись в разные стороны. Ненужная тряпка, скрывающая от неё манящее тело, отброшена в сторону.

- Сразу бы так, - Дерек грубо впечатал её в стену прихожей. - Ты моя, моя... - безумный шепот в губы  между поцелуями. Руки бесцеремонно проникли под подол, треск и еще один ненужный предмет гардероба на полу. Красное кружево поверх того, что осталось от черной рубашки.  Она была уже готова, ожидала его прикосновений там, где давно призывно пульсировало. Стоило ему коснуться, как легкий страх обжег разум. Лив ожидала боли, но её не было. Только удовольствия. - Ты горишь для меня, Лив, и я дам тебе все, что ты хочешь.

Она обвила ногами его торс, впуская в себя. Вот оно, то, о чем тосковало тело, то, чего не мог дать никто, кроме него. Это чувство идеальной совместимости, соединения двух частей единого целого. Он не был нежным, вколачиваясь в неё с силой, глубоко и стремительно. Ей не нужна была его нежность, только его плечи, в которые можно впиваться ногтями, только его губы на безумно чувствительной груди, только его запах, которым можно упиваться и пьянеть, как от дорогого алкоголя.
Сколько продолжался этот всплеск одержимости? Лив потеряла счет временем, кусая губы. Взлетая вверх и вновь падая на землю в плен его рук. Рык сквозь зубы. Несколько жестоких, почти животных движений, и она обмякла в его руках, как безвольная тряпичная кукла, которой жестокий кукловод внезапно обрезал все нити.

- Как же я скучал по тебе, моя сладкая, - он нежно поцеловал её в блестящую от пота шею.

- Спальня - вторая дверь по коридору, - прошептала Лив, когда её легко и осторожно, как что-то бесценное и невесомое, подхватили на руки.

- Будет сделано, моя госпожа.

***
- Как там твой мир? - девушка говорила тихо, боясь разрушить громким голосом магию момента. Боясь снова проснуться одна в своей комнате и почувствовать стену под вытянутой ладонью.

- Хорошо. Нил продвинулся в исследованиях, но потребовались кое-какие ресурсы из этого мира. Увы, связи и деньги здесь есть только у меня, им пришлось отпустить, - он медленно гладил её плечо. - Я не мог не попытаться отыскать тебя.