Как ни странно, Ричард полюбил Уолтера. Сначала он выяснил, что его новый знакомый родом из города, где вырос Боб Дилан. Когда после собрания они вернулись в свою комнату, Ричард принялся расспрашивать Уолтера, как выглядел Хиббинг и знал ли он лично кого-нибудь из Циммерманов. Уолтер объяснил, что их мотель находился в нескольких милях от города, но, услышав про мотель, Ричард снова пришел в восторг. Также его впечатлило, что Уолтер, имея отца-алкоголика, все же получил стипендию. Ричард объяснил, что он не ответил на письмо, потому что его собственный отец умер от рака легких пять недель назад. Он рассказал, что Боб Дилан был говнюком, образцовым представителем вида говнюков, что каждый начинающий музыкант хочет сам стать говнюком и что Хиббинг всегда представлялся ему местом скопления говнюков. Уолтер – с легким пушком на щеках, жадно слушающий своего нового соседа и пытающийся произвести на него впечатление, – был живым опровержением этой теории.

Тем же вечером Ричард отпустил несколько замечаний о девушках, которые произвели неизгладимое впечатлении на Уолтера. Он сказал, что его неприятно поразило количество жирных телок в Макалистере. По словам Ричарда, он провел день, шатаясь по окрестностям и пытаясь вычислить, где тусуются городские, и его поразило, как много людей улыбались и здоровались с ним. Даже симпатичные телки улыбались и здоровались. Что, в Хиббинге тоже так? Он рассказал, что на похоронах отца познакомился со своей знойной кузиной, которой, увы, оказалось всего 13 лет, и теперь она шлет ему письма, в которых описывает свои похождения на ниве мастурбации. Хотя Уолтер и без того был бесконечно чуток по отношению к женщинам, автор этих строк напоминает себе, что результатом детского соперничества обычно бывает полярное расхождение жизненных целей, и задается вопросом: уж не одержимость ли Ричарда подсчетом своих побед дала Уолтеру лишний повод не состязаться с ним на этом поле?

Важно, что Ричард не поддерживал отношений со своей матерью. Она даже не приехала на похороны его отца. Сам Ричард рассказал Патти (гораздо позже), что его мать была истеричной особой и с годами двинулась на почве религии, а перед этим превратила в ад жизнь мужчины, от которого забеременела в девятнадцать лет. В ту пору отец Ричарда был богемным саксофонистом из Гринвич-Виллидж, а мать – высокой неуравновешенной бунтаркой из хорошей семьи. После четырех безумных лет пьянства и постоянных измен она оставила мистера Каца заниматься воспитанием их сына (сначала в Виллидже, потом в Йонкерсе), а сама отправилась в Калифорнию, где обрела Иисуса и произвела на свет еще четверых детей. Мистер Кац бросил музыку, но, увы, не алкоголь. В конце концов он пошел работать на почту и так никогда и не женился. Можно с уверенностью сказать, что многочисленные молоденькие подружки, водившиеся у мистера Каца, пока пьянство не разрушило его окончательно, не особенно старались заменить Ричарду мать. Одна из них ограбила их квартиру и скрылась, другая лишила Ричарда девственности, пока присматривала за ним. Вскоре после этого случая мистер Кац отправил Ричарда на лето к его матери, но он не протянул там и неделю. В день его прибытия вся семья собралась вокруг него и взялась за руки, чтобы возблагодарить Господа за его благополучное прибытие; дальше все было еще хуже.

Родители Уолтера, посещавшие церковь только по привычке, открыли двери своего дома для долговязого сироты. Особенно к Ричарду привязалась Дороти – может быть, она питала к нему какое-то тайное, целомудренное на свой особый лад чувство – и приглашала его приезжать на каникулы в Хиббинг. Ричарда не требовалось долго уговаривать, поскольку больше ему ехать было некуда. Джина он покорил интересом к охотничьим ружьям и тем, что не был самодовольным легкомысленным типом, которого тот втайне боялся увидеть в друзьях у сына. Дороти была сражена энтузиазмом, с которым Ричард взялся помогать ей по дому. Как уже говорилось выше, Ричард упорно (хотя и не беспрерывно) пытался стать хорошим человеком, и с людьми, которых он считал Хорошими, – вроде Дороти – он бывал особенно вежлив. Уолтеру казалась необыкновенно фальшивой и покровительственной манера Ричарда расспрашивать Дороти о рецепте какого-нибудь совершенно обычного рагу, которое она состряпала к обеду, и принципах сбалансированного рациона: шансы на то, что Ричард будет покупать продукты и возиться на кухне, равнялись нулю, к тому же, когда Дороти выходила из комнаты, он тут же возвращался к своему обычному грубоватому поведению. Но между Уолтером и Ричардом существовало постоянное соперничество, и, хотя Уолтер не преуспевал в обольщении городских телок, в разговорах с женщинами ему безусловно не было равных, и он рьяно отстаивал это преимущество. Таким образом, автор полагает, что оценивает стремление Ричарда к хорошим людям более объективно, чем Уолтер.