–Увы, нет, мадам! И виной тому – чары Венеры. Я полюбил прекрасную сибирячку, но на наше несчастье она приглянулась ещё одному человеку – императорскому наместнику, генерал-интенданту Перми. Он принялся интриговать против меня. Я оказался в опале. Под страхом смерти мне было велено покинуть пределы Российского государства.

–И это несмотря на всё, что вы для него сделали?!

–Да, мадам. Ведь королевская благосклонность – вещь переменчивая. Мне пришлось бежать в Китай.

–Так вы говорите и по-китайски?

–Один старый брамин, нашедший последний приют в замке моего воспитателя, научил меня этому наречию. Извольте удостовериться. Ом мани падме хум. С китайского это переводится как "вы очаровательны, сударыня".

–Боже мой, вы мне льстите!

–Ничуть.

–Тысячу лет не слышала ничего подобного!

–Вина в этом лежит не на вашей внешности, которую я бы назвал блистательной, а на дурных манерах и нелюбознательности нынешних парижан.

–О, как вы правы, сударь! В наше время нравы уже не те. Повсюду эта грубая мебель на римский лад, эти странные костюмы, подражающие одеждам прислуги, эти разговоры о политике... Говорят, теперь модно не носить парика и не пудрить волосы. Подумайте, что за дикость! Боюсь, что настоящее изящество ушло от нас вместе с Монтескье и Вольтером. Я до сих пор их оплакиваю... Впрочем, вернёмся к рассказу! Мне не терпится узнать, чем же вы занимались в Китае и кто вы, в конце, концов?

–В Китае мне пришлось заниматься самым примитивным трудом. Я поступил в услужение к одному мандарину и строил для него пагоды, выращивал ананасы, служил пастухом при огромной стае очаровательных обезьянок.

–И это – несмотря на ваше происхождение?!

–Китайцам ничего неизвестно о европейских титулах, мадам.

–Какая дикость! Как же вы оттуда выбрались?

–За короткое время я в совершестве овладел техникой изготовления фарфора и вскоре стал одним из самых прославленных мастеров в Китае. Прежде никому из китайцев не приходило в голову мастерить чайные чашки во вкусе Марии-Антуанетты. Я был первым, и мои изделия шли нарасхват. Вскоре я скопил достаточно денег, чтобы построить собственный корабль.

–Должно быть, морской путь из Китая во Францию занял не меньше года!

–Я не спешил во Францию. Мне еще хотелось посмотреть мир. Я пересёк Тихий океан и оказался в Америке.

–Не удалось ли вам поучаствовать в войне за независимость?

–Ещё как удалось! Прибыв в Соединённые штаты, я моментально встал под ружьё. Разве можно было не поддержать американских инсургентов, этих величайших борцов за свободу и права человека!? Любой просвещёный человек сделал бы на моём месте то же самое! Я разил англичан направо и налево, рассылал по всей земле письма с призывами выступить на стороне американцев, помогал Джефферсону писать "Декларацию независимости". Меня хотели даже сделать послом во Франции, но я в последний момент отказался, предложив вместо себя Франклина.

–Вам не хотелось обратно в Европу?

–В то время Европа казалась мне всего лишь эпицентром деспотизма и мракобесия. Я решил обосноваться в Америке и жить вдали от королей и папы, уважая права человека и наслаждаясь справедливыми законами. Для этого я приобрёл хлопковую плантацию и тысячу негров, которые должны были её обслуживать. Жизнь плантатора была нестоящим раем. Управление рабами не отнимало у меня много времени, так что я полностью посвятил себя магии и алхимии. Поиски философского камня привели меня к мудрому вождю одного индейского племени.

–Неужели индейцам ведома алхимия? Я почитала их полными дикарями!

–Я тоже пребывал в плену подобного заблуждения, покуда не встретился с Зорким Глазом. В обмен на нитку бус и двадцать третий том Энкциклопедии Дидро и д`Аламбера вождь открыл мне тайну взаимопревращения металлов.