Он смекал. Я сумел разрушить его первоначальный восторг и спустить на землю.

– Ты вел себя достойно перед Черным, мне это понравилось. Если будешь себя вести и дальше так, как положено уважающей себя твари, жизнь твоя будет хорошей. Нет – я устрою тебе кошкоцид! Помни. Пока долг не уплачен, никуда ты уйти не можешь…

Барс проглотил комок слюны. До него дошел весь ужас его положения. Я ухмыльнулся.

– Добро пожаловать на службу в Свинскую Бригаду, котик! Скоро ты осознаешь все прелести службы, к которой стремился.

Комнату для допросов мои парни обустроили в тесном подсобном помещении, что выходило во двор «Высшей сферы». Моя новая штаб квартира воняла гнилой картошкой и капустой, что, безусловно, разжигало аппетит. Устроившись за принесенным невесть откуда колченогим столом, я приказал официанту-бобру приволочь харчей. Мне принесли тарелку чечевичной каши с маслом и тертым сыром, картофеля в сахаре, блинчиков в сметане и отменной квашенной капусты. Запивать все это я вознамерился красным портером.

Помимо утоления голода, я решал и некую психологическую задачу. Быки голодные, с похмелья. Им будет больно смотреть на мою ночную трапезу. Такими легче манипулировать.

Поглядев на мое меню, кот расфыркался. По его мнению, так питаться нельзя.

– Привыкай, – сказал я. – Мы не едим мяса, хотя… по большой нужде… На войне всякое бывает.

Барс сидел на топчане слева от меня, в углу. Я понял, что он голоден.

– Жуть, – сказал кот.

Я достал из кармана пять сантимов.

– Бери, закажи себе что-нибудь, пока не начался допрос.

Кот исчез, не заставив себя упрашивать. Я покачал головой. Мы с ним еще намаемся.

Свины, вооруженные до зубов, втолкнули в двери первого быка. Этого я не видел. Наверное, он из тех, кого сцапали в лагере за пределами Похлебки. Бык, связанный крепкими веревками, проковылял к большой плахе, на которой кололи дрова, и сел. Видок у него был еще тот.

Я принял грозный вид. Налил пива и отхлебнул. Бык повел плечами и облизнулся. Я стал задавать подготовленные заранее вопросы. Не слишком сложные, но они заставили его попотеть и поднапрячь извилины. Жуткое дело, когда пытаешься думать тем, чего нет.

После пяти минут расспросов я понял, что этот ничего не знает, и отпустил его. Свины ввели следующего. И бычий конвейер пошел. На четвертом допрашиваемом появился Барс.

– Ты где был? – спросил я.

– Ужинал, – ответил, ковыряясь в зубах, ответил кот. Он обошел сидящего на плахе быка со всех сторон. Осмотрел, словно выбирал лошадь на базаре. Задержанный следил за перемещениями хвостатого со страхом и подозрением.

Ничего не сказав, Барс занял свое прежнее место. Вытащил чаромер и принялся что-то в нем крутить. Допрос продолжился. Время от времени, после очередного ответа на вопрос, я косился в сторону Пышехвоста, но тот мотал головой. Это означало, что лжи чародей не замечает.

Я ел со всем возможным вызовом, чавкал, хрустел и чмокал, наблюдая за реакцией быков. Обалдевшие от похмелья, испуганные, не знающие, что их ждет, голодные, они захлебывались слюной. Поделом. Никто безнаказанно не уходит, нашкодив Бригаде.

Наконец, появились те, с кем мы дрались в «Пегги Сью». Барс ощетинился и зашипел на Одноглазого. Бык воззрился на него, оскалил зубы, но ничего не сказал. Еще сильнее его повергла в шок моя физиономия.

Одноглазый понял, что от возмездия ему не уйти. И начал сдавать своих приятелей. Всех. Кто чем занимался и когда. Сдавал с удовольствием, хотя я ему ничего не обещал.

– Чистая правда, – сказал кот, когда Одноглазого вывели.

В животе у меня заурчало, пища, которую я проглотил, и газы от пива устроили свистопляску.