– Это еще что… Вот когда мы с вами перейдем Разливнуин…

Я развернулся, схватил его за капюшон бордового плаща и встряхнул, чтобы вернуть в реальный мир.

– Послушай и намотай себе на ус, дружок! Мы не идем на восток! Никакой войны нет! Форсировать реку мы не будем без крайней на то необходимости. Никаких дел с баранами и овцами у нас на сегодняшний день нет! Усек?! – Кот кивнул, сжавшись, уши прилипли к черепу. – Так что не мечтай о славе и богатстве – это не про тебя! – Снова кивок головы. – Но даже если так, стать бойцом Бригады тебе не светит! Это только для свиней! Традиция такова!

Я отпустил Барса, тот взмахнул пару раз хвостом. Мы с Грязнулей пошли дальше, но кот не думал отставать от нас.

– Традиции, между прочим, должны приносить пользу! – заметил Барс. – Зачем соблюдать те, которые мешают идти вперед?

– Не тебе судить, мешают или нет, – сказал я. – Не мы традиции устанавливали, не нам и разрушать.

Вот же гаденыш, подумал я, вовлек меня в идиотскую дискуссию!.. Я злился, но, с другой стороны, котяра мне все больше нравился. Что-то в нем есть. Может быть, то, что нагл он и самоуверен, как свин! Мммдаа…

– Почему не мне судить? Одного того, что я узнал за неделю в Похлебке, хватило бы на большую критическую монографию, – сказал Барс.

– Вонючка, зачем Боги наделили разумом и котов тоже? – спросил меня Грязнуля. Вообще-то, раньше штатным болтуном считался он. Теперь мы оба были в ужасе от перспективы, что Пышехвост, он же благородный паладин некой кошечки (наверняка белокурой и с голубыми глазками) будет трещать круглые сутки у нас под ухом… Нет, только не это! Такая мысль способна испортить аппетит и сон.

– Ну были бы они совсем Неразумными! Было бы легче на свете жить, – довершил свою мысль Грязнуля.

– Кошкофоб! – фыркнул Барс и отпрыгнул на всякий случай в сторону. Грязнуля не отреагировал на оскорбление. Фобии в нашем мире процветают. Волки – свинофобы, свиньи – волкофобы, кошки – мышефобы и собакофобы и так далее… Так уж все устроено. Диалектика. Единство (не от слова есть) и борьба противоположностей, однако.

Кто думает, что сможет сломать существующий порядок, тот ненормальный. Вот мы, свины из Бригады, не пытаемся изменить мир, мы воюем, потому что это наше дело, и защищаем наш вид при каждом удобном случае.

Мне уже осточертела эта философская чехарда, и я сказал Грязнуле и Барсу, затеявшим словесную свару, чтобы они заткнулись.

– Предрассудки правят вашими умами, – сказал Пышехвост.

– Точно, – ответил я, – предрассудок. То есть инстинкт. Если ты ученый кот, то должен знать, что это такое! А рассусоливать попусту только из-за того, что тебе взбрело в голову попасть в Бригаду, я тебе не позволю. Заткнись! И запомни! Свин ничего не знает о нашем разговоре – ты всего лишь находящийся под подозрением кот, которого я хочу использовать в расследовании. Все твои девять жизней висят на тоненьком волоске! Если сделаешь все как положено, получишь награду, а если нет – пинком под зад. И пинок этот будет в лучших кошкофобских традициях, а также дуракофобских и тупицефобских! Понял?

Кот понял. Кажется, сообразил, что я не шучу. Остаток пути мы провели в молчании. И то хорошо. Встретили пару наших пикетов. Второй поблизости от «Высшей сферы». Свины рассказали нам, что Свин зол как тысяча бешеных шершней.

– А в чем дело? – спросил я сержанта.

– Новости нехорошие с востока, – был ответ.

Мы с Грязнулей переглянулись. Котяра куда-то ушмыгнул.

– А какие новости? – уточнил я.

– Понятия не имею, – ответил сержант и зевнул. – Мне наплевать. Спать охота. Но парни говорят, что скоро уходим…