С ветвей оливкового дерева Юлий и вороны пожелали, чтобы раввин и компания были без этих зонтиков.

Раввин вошел в сарай, и толпа затаила дыхание. Когда он появился вновь, раввин сказал, что она достойна трехлетнего бдения, и толпа вздохнула, а затем радостно зааплодировала. Некоторые упали в обморок, другие плакали от радости.

Когда он готовился покинуть откормочную площадку и тем самым уйти с фермы, раввин Ратцингер подошел к бывшему быку Симбраху. Раввин еще раз сказал, чтобы все слышали: "Он принес великую жертву и сильно пострадал за народ Израиля и все человечество. Теперь, через три года, этот красный теленок без порока будет принесен в жертву рукой чистого сердцем мальчика, когда он перережет ей горло и сделает нас достойными отстроить третий храм, в который придет Мессия и уничтожит всю землю, чтобы мы снова жили как прежде, как в сказке о счастливой жизни". Когда толпа ревела, некоторые потеряли сознание от волнения и жары.

"Мне кажется, в этом есть вполне логичный смысл", - сказал Джулиус. "Я и сам не смог бы повторить это лучше".

Мэл вошла в сарай и обнаружила Блейз с новорожденным в стойле. "Ты должна понять, что пока твоя телка жива, ей не будет причинен вред".

"Она", - сказал Блейз. "Она - не "оно"".

"Конечно, я не хотел проявить неуважение, моя дорогая", - сказал Мэл. "Она не "оно", как ты говоришь. Однако она - красный теленок, а значит, новая Ит-девушка цивилизованного мира".

***

А пока вернемся к началу, или, по крайней мере, к тому времени, когда разворачивались вышеописанные события.

Два ворона слетели с чердака двухэтажного шлакоблочного сарая и приземлились на ветви большого оливкового дерева в центре пастбища. Пастбище было частью мошава площадью 48 гектаров в Израиле, который граничил с Египтом и Синайской пустыней. Оно находилось всего в нескольких километрах к югу от Керем-Шалома, недалеко от пограничного перехода Рафаль между сектором Газа и Египтом. Мошав площадью 48 гектаров, или ферма в 118 акров, был похож на оазис в засушливой пустыне: оливковые и рожковые деревья, лимонные рощи, коричнево-зеленые пастбища и посевы, используемые в качестве корма для скота. На пастбище свиньи паслись на буро-зеленой траве и нежились на влажных глинистых берегах пруда, питаемого системой подземных аквафильтров, которые снабжали водой этот и другие близлежащие мошавимы.

Иезекииль и Дейв сидели, спрятавшись среди ветвей большого оливкового дерева. Иезекииль сказал: "В такой день, как сегодня, можно видеть вечность".

"Песчаник, насколько хватает глаз", - сказал Дейв и взъерошил свои блестящие черные перья.

"О, смотри, скорпион. Хочешь?" сказал Иезекииль.

"Нет, спасибо, я уже поел. Кроме того, я сомневаюсь, что скорпион будет сильно беспокоиться о том, чтобы стать моим обедом".

"Вы так сочувствуете низшим формам существ среди нас".

"Я могу позволить себе сочувствие, когда он полон", - сказал Дэйв. "А когда на пустом месте, то не очень".

"Вы всегда щедры по отношению к сельскохозяйственным животным".

"Ну да, сочувствие к низшим существам среди нас".

Пока одомашненные сельскохозяйственные животные, две породы овец, козы, джерсейская корова и гнедая кобыла, паслись на пастбище, другие, в основном свиньи, укрывались от полуденного солнца вдали от обезумевших стад, отар и стаек, отдыхая на берегу пруда в относительном покое. Дорога шла на север и юг, разделяя мошав пополам, и на этой стороне дороги мусульманам из соседней египетской деревни не нравилось зрелище грязных свиней, принимающих солнечные ванны.

Мел, священнический мул, шел вдоль ограды, стараясь не упустить из виду двух ортодоксальных евреев, которые пробирались через мошав по песчаной дороге, как они часто делали во время своих ежедневных прогулок. Дорога шла параллельно между главным пастбищем с одной стороны и молочной фермой с другой.