– Вапор, – из-за тона голоса Орки имя мальчика прозвучало как приказ. – В поведении Заводного Суфлёра было много вызывающих беспокойство моментов, которые мы находили странными. Он мог часами сидеть, уставившись в одну точку.

– Аэрису следовало обратиться к врачу, – добавил Вапор.

– Что он и сделал на прошлой неделе. Ты что, не помнишь? – фыркнула Орка. – Я совсем не уверена, что он сейчас, ну, понимаешь, в своём уме.

– Я верю, что с профессором Аэрисом всё в порядке, – заверил Вапор.

Он нервно ослабил галстук-бабочку на шее и глубоко вздохнул. Внезапно он почувствовал недомогание. Может быть, от переживаний или просто из-за покачивающегося движения кареты, духоты в салоне и спёртого воздуха.

– Он… Кто угодно был бы несколько рассеян, если бы ему приходилось дни напролёт читать лекции и в то же время пытаться изобрести лекарство от чумы. А ещё до поздней ночи проектировать оружие для войск императрицы, – продолжил Вапор.

– Да, я знаю, – вздохнула Орка. – Но в этой ситуации Заводной Суфлёр важнее, чем что бы то ни было – мы, чума или война. Его нужно вернуть обратно!

Орка рассматривала гуляющих по улицам джентльменов и прекрасных дам в шляпках и с солнечными зонтиками. В красоте начинавшегося лета единственным признаком войны и чумы было плохое состояние зданий, так как со стен вычурных мещанских и патрицианских домов опала штукатурка. Изящно украшенные балконы из кованого железа и изогнутые ворота также покрылись ржавчиной. По тротуарам нельзя было идти бок в бок, потому что по ним парами маршировали матросы в тёмно-синих мундирах.

– Ты, кажется, слепа ко всем рискам и трудностям, – сказал Вапор. Он знал, что ситуация отнюдь не так проста, чтобы они могли просто упаковать рюкзаки и ранцы и отправиться на поиски профессора на охваченное чумой поле боя, кишащее вдобавок ко всему полчищами кроклоков.

– Разве ты не понимаешь? – вспыхнула Орка. – Мы нужны Заводному Суфлёру сейчас, как никогда раньше. Нам нужно быть сильными и держаться вместе. Медведь и лев, – подчеркнула, нахмурив брови, Орка, однако для Вапора, даже злясь, она выглядела очень мило.

Вапор усмехнулся, глубоко вздохнув, затем снова стал серьёзным и спросил:

– И что, по-твоему, мы можем сделать?

– Он наш наставник! – сердито отрезала Орка.

Вапор кивнул.

Экипаж остановился на повороте. На краю площади стояло большое круглое здание, самое известное исправительное учреждение в империи, заработавшее дурную славу. Молодые люди никогда раньше не бывали в этом месте.

Когда Вапор наклонился, чтобы слезть с конного экипажа, Орка схватила его за руку и с придыханием сказала с мокрыми от слёз карими глазами:

– Он наш отец во многих смыслах этого слова.

НАД ВОРОТАМИ было высечено название учреждения: «Императорский паноптикум».

Девушка-наездница бодро шагала впереди, ведя Вапора и Орку в круглый внутренний двор тюрьмы, в центре которого возвышалась многоэтажная смотровая башня. Под ней, по слухам, были камеры пыток.

Камеры располагались на нескольких этажах по внешнему периметру высокого каменного здания. Кабинет мастера шпионажа находился в расположенной в центре башне. Через его затемнённые окна хорошо просматривалась каждая камера, но заключённые не могли видеть ни башни, ни того, наблюдают за ними или нет.

Вентилятор, напоминающий пропеллер дирижабля, асинхронно жужжал на потолке. За массивным письменным столом сидел человек с хитрым выражением лица и узкими плечами. В нём молодые люди сразу узнали куратора сети шпионов Ступрана.

У мужчины были круглые очки с металлическими дужками, тонкие усы тщательно напомажены. На руках кожаные перчатки, несмотря на то что в кабинете стоял жаркий застоявшийся воздух. Пиджак висел на спинке стула.