Он сделал два шага назад от Грека и чуть не пропустил удар ноги. Как только манёвр закончился, то он тоже решил пяткой проверить твёрдость лица противника. И у него это получилось. Боковым зрением Грек не заметил, как прямо ему в глаз летит протекторная подошва, чернеющего и горячего, как битум, ботинка.

В мгновение Грек потерял ориентир. Удар был уж больно увесистым. Трудно было не потерять сознание, но он держался. Сквозь эти мимолётные размышления Грек снова получил удар. В живот ему будто врезали битой. Он согнулся и получил сомкнутыми кулаками в середине лопаток. После он свалился в снег и попытался перевернуться. Ланс замахнулся пяткой, мысленно прощаясь с жалким образом Грека. Сам морпех только заметил краснеющие глаза противника и еле успел сделать подножку Лансу. Тот свалился, не завершив удар, но быстро встал. По крайней мере, быстрее, чем Грек, а поэтому успел врезать противнику по челюсти, затем в висок.

Морпех уже валялся в снегу, окрашивая белую, как альбомный лист поверхность вишнёвой краской своего лица. Ланс не останавливался. Он колошматил Грека, пока тот не захлёбывался своим подавленным самолюбием. В лице Ланса не было видно свирепости или злости. Казалось будто ему также больно, как и Греку.

Удары закончились также быстро, как и начились. Лишь остаточная боль, как запах и сырость улицы, напоминали о минувшей картине. Почему-то Ланс не убивал своего противника, а только размазал того в грязь своего естества. Словно нужно было именно это. Но Грек был уверен, что ему конец. Почему же тогда он до сих пор ощущает свою никчемность и порочность?

С тягостью подняв взгляд, он попытался посмотреть на «обратную звезду». Он сосредоточил взгляд и с паузой, взглянул на эту до смеха простую, но до слёз правдивую татуировку. И тогда испуганные мысли Грека встали и с интересом взглянули на всё происходящее. Он не видел ничего. Он должен был увидеть себя, своё несчастное лицо, но не видит абсолютно ничего… Неужели это всё выдумки, насчет «обратной звезды»?

– Не пытайся, – вдруг вымолвил Ланс, разминая плечо.

– Почему?.. Почему ничего?

Ланс со спокойствием вдыхал воздух и пытался сосредоточить сознание. Теперь ему было холодно:

– А почему ты должен что-то увидеть…

– Но ведь…

– …если ты уже всё видел?

– Что?! – в голове у Грека, будто в отделе офисных планктонов в момент внезапной проверки налоговой – взревело движение. – Как это? Не может же…

– Может, дружок, – восстановив дыхание, произнёс Ланс. Только сейчас он перевёл добродушный и сочувствующий взгляд на Грека. – Юрико ведь тоже жива.

– Она тоже?

– Да, – кратко ответил Ланс.

– Не понимаю…

– Я должен был убить её. А потом… узнал – Ланс будто вспоминал свой провал на выпускном вечере, говоря об этом, – что её заказал её собственный отец. Тогда я убил его, а Юрико оставил в покое.

– И что же? – опёршись на локоть и проглотив сгусток крови, сказал Грек. – Пришел Габриэл и спас тебя?

– Откуда ты знаешь его имя? – с внезапным загадочным тоном ответил вопросом на вопрос Ланс.

Грек глупо ухмыльнулся, – Ну, как откуда?..

– И ведь пока бежал, не задумался. Я же говорил, что это не в твоей компетенции.

– Если так, то…

– Да, – оборвал Ланс. – Не Габриэл, а ты. Ты пришел за мной и спас меня.

Ему было трудно и легко говорить эти слова. Они будто и обогащали его мертвую душу и одновременно простирали ту самую чернь, что ни как не зарастает.

– Меня опознали, когда я убил её отца. Всё шло не по плану, и тогда меня схватили. Но тут явился ты. Вместе с Андреем. Вы всё так провернули, что я выбрался… снова. И тогда вы отвели меня к Габриэлу.