Однажды с Евгенией Исаевой произошёл грустно-комичный случай. Во время Великого поста на службе воспитанницы подолгу стояли на коленях. Девочки носили чулки ручной вязки из белого хлопка и при таком длительном стоянии они впивались в кожу, образуя на ней «воспалённую красную решётку», причиняя боль. Евгения рассказала об этом маме и даже показала ей коленки. Мама пришла в ужас и через два-три дня, добившись разрешения посетить дочь раньше приёмного дня, привезла ей чудесные шёлковые, на тонкой ватной прослойке наколенники. Девочка стала надевать их на службы под чулки, похваставшись подругам. Теперь можно было спокойно и приятно стоять на коленях, усердно молясь Господу, под полные печали напевы великопостных молитв в исполнении церковного хора старших воспитанниц. Вскоре и другие мамы привезли девочкам наколенники. У всех были разные и девочки демонстрировали их друг другу. Они снимали их после службы и держали в своих классных партах. Но недолго служили смолянкам их удобные наколенники. Однажды, вернувшись после ужина в класс, они замерли от неожиданности… На столе классной дамы Марии Николаевны Анненковой грудой лежали их пёстрые наколенники. Не успели девочки опомниться, как в класс неслышно вошла инспектриса Е. П. Малиновская и громким металлическим голосом прочла им крепкую нотацию о недопустимости их поведения. Нарядные наколенники тут же были собраны в мешок и вынесены из класса. Больше девочки их не видели. Тогда Евгения Исаева придумала класть в чулок нетолстый кусочек ваты и оставлять в чулке, посоветовав это подругам. Ведь инспектриса в чулки не полезет. На том все и успокоились.

И вот наступает Страстная пятница… Вечером, во время погребения Спасителя, плащаницу несли старшие пепиньерки (учащиеся педагогического класса). Они ждали этого дня так трепетно и радостно и, вместе с тем, с оттенком печали. Нигде и никогда не повторятся эти счастливые минуты для них. Незабываемые минуты!.. Впереди процессии идут певчие – они разделены на два хора, чтобы по очереди петь во время долгого Крестного хода и звонкие чистые девичьи голоса далеко-далеко разносятся по гулким, бесконечным коридорам Смольного. Потолки высотой пять с половиной метров ещё больше увеличивают акустический эффект. Перед плащаницей и за ней идут по две, четыре пепиньерки с большими свечами, а следом за ними все старшие пепиньерки. Они по очереди сменяют подруг, несущих плащаницу. В процессии участвуют все классы от старших до самых младших, и детская церковь института, освящённая во имя благоверного князя Александра Невского в одной из монастырских башен, совершенно пустеет. Из главного коридора Смольного процессия через вестибюль, по лестнице, подымается на 2-й этаж. Удивительная картина представляется глазам, если взглянуть со ступенек назад: море огней, и не видно им конца!.. На Пасху Крестный ход совершал путь не менее длинный. Опять бесконечные коридоры Смольного… Только теперь они оглашаются пением радостным и ликующим, как лица самих поющих. Воспитанницы, по две от каждого класса, несут иконы, перед каждой иконой – по большой свече, старшие шествуют с артосом и поют «Святый Боже…» Мелькают огоньки… Даже старик-сторож за стеклянной дверью подъезда благоговейно стоит со свечой. Сколько раз автор этих строк, в бытность научным сотрудником музея, отправлялась в путешествие по длинным в 220 метров коридорам здания Смольного, двигаясь то неспешно, а то стремительно. И конечно, мне виделись не армейские бушлаты и бескозырки, не ощетинившиеся винтовки со штыками, не загаженные папиросами, заплёванные полы. Нет!.. В тёмном сумраке словно видение выплывали передо мной светлые лица девочек из далёкого прошлого, убранные в косы и белые пелеринки, напоминающие крылья небесных ангелов… С приходом «красного октября» они почернеют от горя.