Посреди роскошной постели, закрыв лицо руками, сидела маленькая девочка и кричала так, словно кто-то рубил ее топором.

Рорк первым подбежал к Никси. Позже Ева подумала: это потому, что у него уже был опыт общения с женщиной, страдающей кошмарами, в то время как сама она просто ими страдала.

Он подхватил Никси на руки, стал успокаивать ее и гладить по волосам, хотя она вырывалась и била его. Ева так и не решила, что ей делать, когда в дальней стене открылись двери лифта и в комнату вошел Соммерсет.

– Естественно, – сказал он. – Этого следовало ожидать.

– Мамочка! – Измученная борьбой Никси уронила голову на плечо Рорку. – Я хочу к мамочке!

– Я знаю, знаю. Прости.

Он повернул голову и провел губами по волосам Никси. Еве показалось, что это тоже вышло естественно. Это было то, чего следовало ожидать.

– Они придут за мной. Они придут убить меня.

– Не придут. Это был сон. – Рорк сел, Никси свернулась клубочком у него на коленях. – Очень плохой сон. Но здесь ты в безопасности, сама видишь. Со мной, с лейтенантом и с Соммерсетом. – Он похлопал по постели, и кот ловко вскочил на нее, несмотря на свой солидный вес. – Вот и Галахад тоже здесь.

– Я видела кровь. Я в крови?

– Нет.

– Надо будет дать ей успокоительное. – Отодвинув стенную панель, Соммерсет набрал код домашней аптечки. – Ей станет легче. Вот, держи, Никси. Выпей это, хорошо?

Девочка спрятала лицо на плече у Рорка.

– Мне страшно в темноте.

– Тут не темно, но мы можем сделать свет поярче, если хочешь. – Рорк увеличил освещение еще на десять процентов. – Так лучше?

– Мне кажется, они в стенном шкафу, – прошептала девочка, и ее пальчики впились в его рубашку. – Мне кажется, они там прячутся.

Ева решила, что это тот самый случай, когда она может оказаться полезной. Она направилась прямо к стенному шкафу, открыла его и произвела полный досмотр, пока Никси наблюдала за ней.

– Сюда никто не может проникнуть, – отрезала она. – Никто не пройдет мимо нас. Вот так обстоят дела. Защищать тебя – это моя работа. Именно это я буду делать.

– А вдруг они тебя убьют?

– Многие пытались. До сих пор у них ничего не вышло.

– Потому что ты всем даешь по яйцам.

– Точно подмечено. Пей свое успокоительное.

Ева ждала, следила, пока Никси пила, а Соммерсет тем временем взял бразды правления в свои руки. Он сел на кровать, тихим голосом заговорил с девочкой, пока ее веки не начали опускаться сами собой. Ева почувствовала, что внутри у нее все содрано и саднит. Она знала, что это такое – быть обреченной на ночные кошмары, когда на тебя наваливается нечто невообразимое. Боль, кровь, страх, ужас. Даже после пробуждения остатки кошмара оставались с тобой, цеплялись за сознание.

Соммерсет поднялся и отошел от кровати.

– Это должно ей помочь. Ее комната у меня на мониторе, если вдруг она опять проснется. Сейчас сон для нее – лучшее лекарство.

– Лучшее лекарство для нее – это арест преступников. А это моя работа, – заявила Ева. – Да, ее родителей все равно не вернуть, но она хоть будет знать, кто это сделал и почему. Она будет знать, что убийцы заперты в камере. Вот это будет для нее самое лучшее успокоительное.

Она вышла из комнаты Никси и направилась прямо в свою спальню. Чертыхаясь, она присела на валик дивана в соседней гостиной и стащила с себя башмаки. Она в сердцах швырнула их через всю комнату, и ей стало немного легче.

И все равно она бросила на Рорка яростный взгляд, когда он вошел.

– Это у нее теперь на всю жизнь? – Ева резко поднялась на ноги и прошла в спальню. – Она всю жизнь будет переживать это во сне? А нельзя ли вообще избавиться от кошмаров? Вырезать их из своей головы, как какую-нибудь чертову опухоль?