Войнич ерошит волосы, глядя на меня, и выдает:

– Ведро.

О, это уже интересно. Когда мы с Войничем встретились в коридоре, он действительно смотрел на ведро у меня в руках.

– Я искал госпожу Амину, чтобы извиниться. Не важно, за что. Увидел, как вы… как ты выходишь из ее кабинета с ведром, и подумал, что ее подозревают в убийстве.

У меня тут же возникает резонный вопрос, как можно составить такую логическую цепочку, чтобы мое появление у кабинета Амины с ведром навело Войнича на мысли, что ее подозревают в убийстве. Но тот, зараза, замалчивает самый важный кусок и втирает мне, что все знают, как Амина ругалась с Галкой, потому, что та использовала все средства, чтобы убрать волколачку из Академии. А еще он, Войнич, весь день наблюдал, что Амина сама не своя. В этом, конечно, есть часть его вины – тут он прикладывает ладонь к щеке таким жестом, словно ощупывает место от пощечины – а еще вокруг Амины опять крутился этот олень, Джонатан, но обычно этого недостаточно.

Ежику понятно, что он юлит.

– Ладно, Вячеслав, – решаюсь я. – Ее действительно подозревают в убийстве. Но не следователи, они как раз ничего не знают. Это я ее заподозрила.

На лице Войнича медленно проступает облегчение. И – решимость.

– Дело в том, – продолжаю я, – что Галка выпала из окна около шести утра. Ну, об этом все знают. А в пять утра она поссорилась с Аминой и получила по морде прямо у меня на глазах, после чего взяла у мое ведро и куда-то ушла. Я ходила забрать ведро и узнать, чем она занималась во время убийства. Есть ли у нее алиби.

– И? – в умных темных глазах студента все еще светится решимость, которую я никак не могу разгадать. – Что сказала госпожа Амина?

– Ничего! Наплела какую-то чушь, что пыталась залить водой паука! И алиби у нее нет! Ну как… – под взглядом Войнича я все же даю волю охватившему меня раздражению, – как ее можно не заподозрить? Она идеальный кандидат! Я молчу только потому, что за убийство Мымры ей нужно памятник ставить! В этом вашем парке с шизофреническими скульптурами!

В глазах Войнича вспыхивает буря:

– Ты ошибаешься, у Амины есть алиби, – чеканит маг, забыв о привычке называть добавлять «госпожа», – она была со мной. Она брала ведро с водой для меня!

О, вот теперь мне понятно, почему Войнич среагировал на ведро. Собственно, он и сам это подтверждает – рассказывает, что именно из этого ведра преподавательница поливала грязной водой его находящуюся в состоянии алкогольного опьянения тушку. Пыталась привести в кондиционное состояние.

И делала это достаточно долго, так что выкинуть из окна Мымру она никак не могла.

– Нажрался ты, конечно, не вовремя, – замечаю я. – Получается, что пока Амина тебя прикрывает, у нее нет алиби. А когда перестанет, то алиби, конечно, появится. Но у ректора еще и появится повод выкинуть тебя из Академии.

– Не лечи мне голову, я и сам все знаю! – Войнич тянется пальцами к переносице. – У меня были проблемы.

Серьезный, решительный боевой маг исчезает. Вместо него снова появляется непутевый студент, способный нажраться в зюзю на ровном месте. А с такими у меня разговор короткий.

То есть длинный и полный нотаций!

– Все говорят «проблемы», ага. А хочешь я расскажу, как это бывает? Однажды я влюбилась в красивого молодого парня, который играл на гитаре и пил только на выходных, с друзьями. А потом я села в тюрьму на десять лет, а когда вышла, он был полностью спившемся алкашом. Я еще лет восемь потом с ним мучилась, пока на развод не подала, и все эти восемь лет он рассказывал, что спился из-за меня. Не выдержал позора из-за судимой жены и начал горе алкоголем заливать. Так что ты тоже там… заливай проблемы свои аккуратнее.