В комнату вошел Володя:

— Сюда идут.

— Телефон мой запомните, — сказал Живейнов и назвал номер. — Позвоните, если понадоблюсь.

Гордеев только успел перейти во врачебную комнату и сделать вид, что он обсуждает состояние больного с Олегом Сергеевичем.

Дверь распахнулась, и в кабинете появились два невысоких человека средних лет в сопровождении медсестры.

Брюнет с сильной проседью цепко осмотрел присутствующих, задержав взгляд на куцем халате Гордеева.

— Ну, я зайду попозже. Продолжайте процедуры, — кивнул Гордеев немного оторопевшему Олегу Сергеевичу. — Пойдемте, Владимир.

И он как ни в чем не бывало проследовал мимо визитеров и милиционеров в коридоре.

Когда они, подхватив ожидавшую в коридоре Лиду, вышли в холл больницы, та сообщила, что слышала обрывок фразы из разговора шедших к Живейнову.

— Что-то вроде — он говорил очень тихо — «гланды… голову сверни».

— А кто говорил? — спросил Володя.

— Брюнет — тому, что с папкой.

— Понятно, — сказал Иноземцев. — Это Мещерякин. А с папкой, по-моему, Степной.

— Фигуры понятны. О чем говорили, непонятно, — заметил Гордеев.

— Но чья-то голова в жертву уже намечена, это я точно слышала, — в который уже раз за этот день вздохнула Лида.

— Или шея, если вспомнить про гланды, — добавил Володя.

— Когда мылят шею, гланды остаются в неприкосновенности, — заметил Гордеев. — Странные наказания придумывают в Булавинске для подчиненных. Как говорится, еще придется раскинуть мозгами, чтобы понять…

И снова — предположение, но все уже ясно давно…

Готфрид Бенн. Астры

— Поскольку мы сюда попали, надо воспользоваться всеми возможностями, — сказал Володя, когда они уже было направились к дверям на выход. — Я думаю, Юрий Петрович, вам будет о чем поговорить с тетей Николая Новицкого. Она работает здесь и, возможно, еще не ушла. Сам-то Николай родился и жил в Усть-Басаргине, но тетя нашенская. Я об этом случайно узнал, когда Николая арестовали.

— А почему же он взял адвокатом Андреева, а не какого-нибудь усть-басаргинского?

— Довольно просто. Новицкого арестовали в аэропорту, когда он собрался лететь в Москву. А летел он от нас, из Булавинска…

— Почему?

— Могу только догадываться. Он перед отъездом несколько дней был здесь. Потом неожиданно, как сказала тетя, Мария Гавриловна, собрался улетать в Москву. В аэропорту его арестовали. Пойдемте в кабинет Марии Гавриловны, она, наверное, сможет рассказать вам еще что-то.

Гордееву повезло: тетя Новицкого действительно еще была на месте.

Юрий Петрович объяснил ей, зачем приехал в Булавинск, особо подчеркнув то, что он — адвокат Андреева, в свою очередь, защищавшего ее племянника, Колю Новицкого.

Тетя, довольно полная женщина средних лет с крупными чертами лица, не задавала вопросов. За те быстро летящие недели, которые прошли со дня ареста ее племянника, она перебрала в уме много вариантов его освобождения и справедливого расследования дела, но ни один не подходил.

То, что Коля наркоманом быть не мог, становилось понятно каждому после первой же встречи с ним. Человек огромной физической силы, спортсмен-десятиборец, имевший квалификацию мастера, Новицкий никак не мог даже внешне претендовать на раба продуктов опийных плантаций.

Однако те, кто подсунул ему наркотики, вполне ясно осознавали, что такого здоровяка можно выдать за торговца, наживающего на чужой беде капитал. Арестовав Новицкого, ему предъявили именно это обвинение, найдя к тому же в его багаже несколько замаскированных под бортовое питание пакетиков с кокаином. Когда жене Новицкого сообщили об аресте мужа, она примчалась в Булавинск (тетя узнала об аресте только от нее).