— Город у нас не только кочегарка, — вздохнула она. — Очень красивый старый центр, купеческие дома, здание городской думы. А городская прокуратура помещается в бывшем доме золотопромышленника Ханыкова. Там очень красивые изразцы, да только, чтобы увидеть их, надо попасть под следствие.

— Но вы же, наверное, видели. — Гордеев попытался отвлечь ее от грустных мыслей.

— Мне папа показывал, — она всхлипнула. — Он-то мог заходить туда по службе.

— Ничего-ничего. — Гордеев сжал ее ладонь. — Все выяснится. Я добьюсь освобождения вашего отца. Не стоит тратить сил попусту. Это на руку только тем мерзавцам, которые арестовали Бориса Алексеевича.

— Узнать бы, кто они.

— Все узнаем. Но вы должны мне помогать. Ведь я, наверное, говорил, что в ваших краях впервые. Мне для начала надо разобраться, что это за место такое — Булавинск. И без вашей помощи не обойтись. Мне все интересно.

Самолет довольно мягко коснулся земли, взревел и побежал по бетонке. Немногие пассажиры, бывшие в салоне, по привычке захлопали, приветствуя мастерство пилота.

— Будем считать эту мягкую посадку и аплодисменты хорошим предзнаменованием.

Все же Гордееву пришлось подождать в аэропорту: чемодан студентки был велик, и Лида сдавала его в багаж. Гордеев самолично снял этот недешевый заграничный чемодан с конвейера и беглым, но внимательным взглядом осмотрел его. В Домодедове он убедил Лиду в том, чтобы чемодан был упакован в бумагу (аэропортовские мастера сделали это с удовольствием и, разумеется, небезвозмездно), а теперь проверил, не стронуты ли с места куски клейкой ленты, которые он поместил на швах упаковки.

Все вроде было в порядке.

На площади перед аэровокзалом Булавинска обнаружилось довольно много легковых автомобилей, а пассажирам пришлось идти между шеренгами их водителей, предлагающих за недорого подбросить до города. Машин с шашечками такси не было видно, но еще в самолете перед посадкой стюардесса объявила, что к прибытию рейса подается автобус, который всего за три тысячи довозит пассажиров до центра города, а затем следует в Заречье.

Автобус — маленький «курганец» — действительно стоял поодаль от легковушек, и в нем уже сидело пять-шесть прилетевших этим рейсом. Гордеев решил на всякий случай ехать именно автобусом. Тем более, сказала Лида, прокуратура располагалась в центре города, в двух шагах ходьбы от остановки аэрофлотовского автобуса. При этом от них с Лидой не отставали трое автовозчиков, желавших во что бы то ни стало отвезти московскую парочку по любому адресу в Булавинске, какой только они назовут.

Однако прошло пять минут, десять, а водитель автобуса и не думал отправляться. Кажется, уже все пассажиры вышли из здания аэропорта, но на вопрос Гордеева: «Командир, когда поедем?» — последний ответил меланхолически: «Подождем еще».

Между тем частные извозчики не прекращали свою агитацию. Наиболее энергичные из них вели ее, войдя в автобус и не обращая внимания на водителя, который, впрочем, тоже не высказывал никаких возражений против конкурентов. Посматривая на часы, несколько пассажиров перебрались со своими пожитками в автомобили и уехали. Гордеев начинал закипать. Он экономил не деньги, он просто не хотел оказаться в лимузине, услужливо подсунутом ему разработчиками операции с пакетиком.

Когда водитель автобуса, изнемогая от бездействия, сложив руки на баранке, опустил на них голову, а очередной несостоявшийся пассажир отправился из автобуса в потрепанный «жигуленок», Гордеев не выдержал. Он взялся за чемодан Лиды, подхватил свой и, не обращая внимание на коренастого угрюмца, шагнувшего к нему с вопросом: «Ну что, надумали?» — прошел вместе со своей окончательно взгрустнувшей спутницей к подъездной площадке. В этот момент туда подлетел крашеный-перекрашенный «ИЖ-комби», из которого выскочил толстяк в шляпе и с большим портфелем. Он бросился в аэропорт, а водитель не менее стремительно дал было по газам, однако, увидев рванувшегося к автомобилю Гордеева, притормозил.