Так что встречу будущих «дорогих родственников» на аэродроме провели всей многочисленной родней, не дав бледным москвичам опомниться.

Старшие Ковалевы находились в состоянии, близком к инсульту, в полной панике – сыночек, единственный, холимый-лелеемый! Как говорится: «В такой прекрасный день, и такая вот фигня!»

Уж лучше бы он женился на дочери заслуженного якутского оленевода Бельдыева, получавшего несусветную зарплату, измеряемую тысячами рублей, раз в год, когда снег сойдет и он доберется до конторы, а основное время проводящего в тундре, в чуме, за полярным кругом!

Но сынок железно стоял на своем: «Люблю, женюсь!»

Родители попробовали заходец с другой стороны:

– Тогда – свадьба в Москве!

Имея тайный расчет: от подачи заявления в загс до регистрации ждать три месяца – успеем отговорить! Костьми ляжем, а что-нибудь придумаем!

– Да ви що!

Так добродушно отвечала им Сонечкина родня, мягко усаживая за стол, потчуя фаршированной рибкой (именно так, через «и»), фирменным борсчем (именно так, через «сче») из уточки, с пампушками, домашней наливочкой под соленья-маренья и рибку домашнего же засола, и это было только начало!

– Та зачем нам с вами этого надо? – подливая и подливая «у рюмочки» знатной на усю Одессу наливочки. – Що та Москва?! Пильно, душно, народ-машины… То ли дело у нас! Ми такую свадьбу загремим! Опять-таки хрукты, овощи, море, а как тетя Сара готовит!! Цимус! Ви такого у жисть не распробовали!

Уболтали, заболтали, затрындели все московские резоны! Не дали перехватить инициативу. А то – только пусти в ту Москву дочь, и девочка останется не при муже!

Вместо положенных трех месяцев ожидания в загсе, через Левушку Гринберга и его маму («дай бог ей здоровья!»), «вишли» на Фаину Абрамовну у горисполкоме («и ей не хворать!»), а она «спустила» приказ – и «детей» расписали через две недели.

Ото пол-Одессы гуляло!

А що бил за стол, я вам скажу!

Передаваемые с рук на руки, как эстафета, от одних родственников к другим, родители-Ковалевы, закармливаемые гостеприимством до икоты и колик, убаюканные активным отдыхом с рыбалкой, морем, шашлыками и выездами на разнообразную природу, не успели сообразить, как оказались на регистрации брака родного сына в Одесском загсе.

Мечта об альтернативном «меньшем зле» в лице дочери якутского оленевода Бельдыева растаяла призрачным дымком, тюкнув реальностью по сознанию в виде громкого «горько!» и поздравлений молодым с законным государственным разрешением на активный секс и размножение.

Серафима Моисеевна, бабушка Ритки, обладала уникальным даром рассказчицы, обогащенным умением посмеяться, прежде всего над собой, насыщенным непередаваемым одесским диалектом и красочностью описания событий. Зинуля с Риткой могли часами, открыв рот, слушать ее истории о родственниках и знакомых и обливаться слезами от хохота. А как она рассказала про эту свадьбу!

За свадебным столом, во время набирающего обороты разгуляева, одна из подруг Серафимы Моисеевны с плохо скрываемой завистью поинтересовалась:

– Симочка, а как вам таки удалось оторвать себе такое счастье: мальчика с русской фамилией и московской пропиской?

– Измором! – честно и весело призналась Серафима Моисеевна и хлопнула за «такое счастье» наливочки.

Отгуляв свадьбу, дети уехали жить в Москву.

А куда? Не в Одессе же париться!

А неисчислимая родня осталась и дальше проживать на берегу Черного моря, что не помешало ей помочь молодым приобрести кооперативную квартиру в Москве. Это, кстати, мгновенно примирило московских родителей и родственников жениха с выбором невестки. А когда родилась Ритуля, путем сложных переговоров-обменов, через многочисленных знакомых и родственников знакомых, осевших в Москве одесситов, родителям Сони удалось поменять первоначальную кооперативную квартиру на гораздо большую в центре.