Первый рассказ – о необходимости влияния на писателя других видов искусств: живописи, скульптуры, архитектуры, музыки… Не принимая их во внимание, работы служителя пера становятся немного поверхностными, а включение сравнений и описаний других видов искусства, обогащает внутренний мир писателя и, соответственно, его творения.

Несколько отрывков очень понравилось:

«Совершенно непонятным было то обстоятельство, что на протяжении жизни я, как и каждый, не позволял себе жить по велению своего сердца, а был занят только как будто неотложными делами.»

«Краски и свет в природе надо не столько наблюдать, сколько ими попросту жить. Для искусства годится только тот материал, который завоевал место в сердце.

Живопись важна для прозаика не только тем, что помогает ему увидеть и полюбить краски и свет. Живопись важна еще и тем, что художник часто замечает то, чего мы совсем не видим. Только после его картин мы тоже начинаем это видеть и удивляться, что не замечали этого раньше.»

А второй – его воспоминания о войне. Особенно находясь на линии фронта, с наибольшей остротой приходили на ум его родные места. И уже после боевых действий, он как будто совершал туда мысленные визиты.

Здесь отзываются эти строки:

«Под первой же раскидистой сосной хорошо прилечь и отдохнуть от духоты молодой чаши. Лечь на спину, почувствовать сквозь тонкую рубашку прохладную землю и смотреть на небо. И, может быть, даже уснуть, потому что белые, сияющие своими краями облака нагоняют дремоту.

Есть хорошее русское слово «истома». За последнее время мы совсем позабыли о нем и почему-то даже стесняемся произносить его. Никаким другим словом нельзя лучше определить то спокойное и немного сонное состояние, какое охватывает вас, когда вы лежите в теплом утреннем лесу и смотрите на бесконечные цепи облаков. Они рождаются где-то в синеватой дали и непрерывно уплывают неведомо куда.

Лежа на этой лесной опушке, я часто вспоминал стихи Брюсова:

…Быть вольным, одиноким,

В торжественной тиши раскинутых полей

Идти своим путем свободным и широким,

Без будущих и прошлых дней.

Срывать цветы, мгновенные, как маки,

Впивать лучи, как первую любовь,

Упасть и умереть и утонуть во мраке,

Без горькой радости воскреснуть вновь и вновь…

В этих стихах, несмотря на упоминание о смерти, была заключена такая полнота жизни, что ничего не хотелось иного, как только вот так лежать часами и думать, глядя в небо.»

«Сесть у костра, слушать треск сучьев и думать о том, что жизнь необыкновенно хороша, если ее не бояться и принимать с открытой душой…»

Люблю такие «глубокие» произведения: они как-будто расширяют сознание, помогают увидеть и почувствовать мир по-другому, через призму восприятия окружающего писателя. И практически все работы Паустовского ещё и очень простые и понятные. Он как бы рассказывает и о том, что видно каждому, но не всякий человек это замечает. Только прочитайте:

«Старый пень можно разломать просто руками и насыпать себе на ладонь горсть коричневой горячей трухи.

Зной, тишина. Безмятежный день созревшего до соломенной спелости лета.

Маленькие стрекозы с красными крылышками спят на пнях. А на лиловатых и твердых зонтичных цветах сидят шмели. Они сгибают своей тяжестью эти цветы до самой земли.»

Чтение его рассказов помогает «приостановить», замедлить беспокойный ум современного человека.

***

Тем временем, пора было выходить на прогулку, чтобы не попасть в самую жару, в полуденные часы.

Сегодня по плану – посещение ближайшего пещерного города Чуфут-Кале. Быстро собрала все необходимые вещи в небольшой рюкзак, который взяла специально для таких вылазок: воду, солнцезащитный крем, который ещё и нанесла заранее, перекус, повербанк, акварель, стаканчик, кисточки и скетчбук.