Авантюристы сели на асфальт, спасая свои репутации. Поскольку рассерженные горожане разбегались уже во все более значительных количествах, стали поговаривать, что Лимонов прав, их лидеры их предали.

Сели. И ненадолго спасли их репутацию арестованные 6 мая простые парни.

15 декабря 2012 года Яшина нежно задержали омоновцы, вместе с подругой Собчак, на Лубянской площади, на выходе из перехода.

И быстренько отпустили уже к 18 часам, даже не составив протокола, лишь пожурив. Благодарные плейбои, расчувствовавшись, бормотали слова благодарности полицейским, выходя из ОВД. Ведь, естественно, наступает эйфория, если ты ожидал пыток и избиений, а тебя напоили чаем с малиновым вареньем. На фотографии, сделанной Яшиным, Собчак с желтыми заморозившимися розами, прижатыми к груди, выглядит так, как будто только что получила оргазм, то есть тронутой до глубины души.

Фотографии Яшина в этой ситуации у нас нет.

20 декабря 2012

Для начала несколько метафор: она как русалка на бугшприте либерального корабля, первая рассекает вонючие воды российской современности.

Атмосфера вокруг Ксении Собчак – как вокруг Григория Распутина за век до нее. Как и он, она близка к власти, тот российского императора называл «папой», а царицу Александру Федоровну – «мамочкой». А Собчак ведь чуть ли не крестная дочь современного нашего императора. Мать сенаторшей была, покойный отец – икона российского либерализма.

Так же как у Распутина, у нее смутные цели, то ли шампанского до одури напиться, покутить, то ли на власть повлиять, вот в какую сторону, она еще не совсем решила. Пока в примиренческую. Да и Распутин не очень понимал, в какую ему влиять, влиять нравилось.

Я как-то назвал ее «пэтэушницей». Слово назад не беру, но уточняю.

Дарила мне книгу Максима Горького по окончании телеинтервью со мной, с едкой улыбочкой. Она, по-видимому, считает, что Горький – это совок и унизительно. Между тем Горький, имевший прижизненную огромную международную славу, простолюдин, ставший богачом, ницшеанец Горький был великим писателем и навсегда остался.

Это в мире либеральных предрассудков, в котором обитает Ксения Собчак, Горький числится среди писателей-изгоев, среди всего советского, как побитая, свергнутая скульптура у ЦДХ.

Принимая от нее книгу, я сказал ей:

– Вопрос на засыпку. Кого боготворил Горький так, что даже поселился «у подножия вулкана»?

Она только рот открыла.

– Помогу, – сказал я. – Подражая кому, Горький носил такие неудобные и массивные усы?

Она предпочла вступить в диалог с ассистентом, подошедшим ко мне, чтобы снять с меня микрофон. Передача уже закончилась.

Даже поверхностно знакомый с мировой культурой средненький русский интеллигент знает, что Горький смотрел на Ницше снизу вверх как на гения и колосса, и жил на Капри и в Сорренто, следуя за тенью Ницше, и усы под него носил, и монологи в пьесе «На дне» звучат ницшеанские.

Она бескультурна, потому и пэтэушница. Она тридцать лет прогуливала себя по московским салонам, потому культурный багаж у нее нулевой. Как у комара.

Яшина она выбрала, я думаю, по моей давней наводке. Вот как было дело.

Несколько лет тому назад Ксения Соколова и Ксения Собчак брали у меня интервью для журнала GQ. Я пил дармовое виски в пустом зале ресторана, куда они меня пригласили. Мои охранники сидели в отдалении и пили чай, наблюдая. Фотограф фотографировал. Или даже два фотографа.

По окончании интервью я обратился к ней:

– Слушайте, Ксения, это, конечно, не мое дело, но я думаю, вам нужно сменить имидж. Сколько еще лет вы будете бродить по светским тусовкам, как российская Пэрис Хилтон? Вы будете стремительно становиться карикатурой на саму себя. Банализироваться.