Матвей смотрел на тёмную кофейную гущу, заволокшую дно его чашки.

– Потому что по глупости думал, что смогу стать хирургом, – сказал он. – А если кто-то умрёт у меня на столе? Я сбегу из операционной, как сбежал из морга?

– Из операционной ты не сбежишь. И ты это знаешь. Тем более, что не у всех трупов рыжие волосы.

– Нет, с тем, что она похожа на тебя, я вроде бы справился. Точнее, понял, что это не ты, и немного успокоился. Но когда патологоанатом начал рассказывать, как вскрывают тело, шаг за шагом, я уже не мог себя контролировать.

Алика едва заметно, очень нежно улыбнулась.

– Не требуй от себя всего сразу. К смерти надо привыкнуть.

– Мой отец не испугался, когда впервые увидел труп, – возразил Матвей.

– Да что ты сравниваешь! – Алика прихлопнула ладонями по серо-белой столешнице. – Твой отец маньяк. Уж прости! Он за болезнями не видит людей. Даже когда рассказывает что-то, говорит: «Сегодня я видел опухоль», как будто она существует где-то вне пациента. А ты другой. Ты сопереживаешь. В следующий раз будет легче. Когда тебе в морг? Завтра?

– Шутишь? – усмехнулся Матвей. – Я туда больше не вернусь.

Алика вновь двинулась к нему навстречу.

– Матвей…

– Не вернусь, и не думай меня уговаривать! После того, как сбежал у всех на глазах! – Матвей вздрогнул, словно до него вновь донёсся навязчивый запах формалина. – Патологоанатом меня на смех поднимет перед всей группой и будет прав. Хуже девчонок. Те хоть и стояли зелёные, но выдержали.

– Матвей, ты не о том думаешь. Чёрт с этим патологоанатом! – крикнула Алика так, что теперь Матвей посмотрел по сторонам. – Ты через месяц распрощаешься с ним навсегда. Чёрт с твоими одногруппниками! Недели не пройдёт, кто-нибудь другой выкинет глупость, и про тебя забудут. А вот ты, – её палец острым ноготком почти коснулся его рубашки, – будешь помнить это всю оставшуюся жизнь. Ты сам для себя останешься трусом. И что бы ты ни делал потом: боролся бы со вселенским злом, спасал котят на деревьях, детей из огня – этот случай вечно будет тебя топить. Единственный способ всего этого избежать – взять себя в руки и пойти в морг снова, сейчас, пока эта история не окостенела и из неё ещё можно лепить, как из глины.

Матвей чувствовал, что она права, но всё равно не хотел это признавать.

– Ну как я пойду туда после…

– Вот так возьмёшь – и пойдёшь! – оборвала Алика. – Я бы пошла с тобой, но вряд ли меня пустят.

Матвей взглянул на неё недоверчиво.

– Серьёзно?

– Cent pour-cent3, – сказала Алика и посмотрела на белую кружку посередине стола. – Мне давно принесли чай? Я только сейчас заметила.

– Тогда же, когда и мне кофе, – ответил Матвей, привыкший к её бытовой рассеянности. – Ты бы правда пошла со мной в морг? Не испугалась бы?

– Конечно бы испугалась, говорю же – все боятся смерти. Но если бы так я могла тебе помочь, то да, пошла бы, – она сделала глоток из своей чашки. – Можно попробовать накинуть на меня белый халат и выдать за одну из студенток, если твои одногруппники нас не выдадут.

Матвей на секунду представил Алику рядом с собой в секционной, когда мертвецы начинают кружиться перед глазами, а сам он ищет руками, за что ухватиться, потому что вот-вот потеряет сознание.

– Нет, лучше я один.

Плечи Алики подпрыгнули. Сложно было понять, это её огорчило или обрадовало.

– Но я всё равно поеду завтра с тобой, – сказала она. – Подожду где-нибудь неподалёку.

– А тебе разве не надо в институт?

– Надо, но мне простят прогул. Я же была такой умницей на выездном семинаре. Отдувалась за весь институт, пока остальные терялись и зал с колоннами рассматривали.